Коллекционер уродов. БоЖенька

ужина, дитя, – еще силясь говорить спокойно, просипел Влад, – ты обязана поесть со мной.

      – Не пойду. Ты же этот… Изворошенец! Еще сделаешь со мной…

      Это даже начинало забавлять.

      – Что сделаю?

      За дверью вмиг затихло. Он попытался было прислушаться к гулким переговорам внутри, но уродка огласила громко:

      – Что-то извращенное! Извращенское.

      Хозяин кивнул скованно, обернулся на служанок, но те тоже только пожимали плечами. И что ему делать? Слуги науськали бедного ребенка, и теперь она боится его.

      – Я не извращенец, и обещаю не делать ничего такого.

      Казалось, можно услышать как усердно думает девочка над его словами.

      – А зачем меня тогда взял?

      Ни доли страха в голосе. Только искренний интерес и непонимание. Влад мягко улыбнулся, успокоился. Даже чуть обрадовался, насколько девчушка легкомысленна.

      – Чтобы не есть в одиночестве.

      Дверь распахнулась.

      – Глупость какая! Поместье полно людей. Ты когда кушаешь, они смотрят. Какое одиночество?

      Влад удивленно вскинул брови. Промолчал.

      – Вот заранее ведь знала, что ты фьють-фьють, – она покрутила пальцем у виска. Обошла хозяина по широкой дуге и направилась в столовую размахивая хвостом. И это все? Ее устроил такой ответ? Так быстро успокоилась, смирилась?

      Сели за стол. Влад готов был поверить, что ее бы любой ответ устроил, если бы поскорее дали покушать. Так ненасытно она поглощала ужин.

      – Я придумала! – воскликнула девочка неожиданно. Все испуганно дернулись.

      – Что ты придумала?

      – Имя, что же еще? Весь день думала. Я вот в комнате со столами и этой штукой деревянной мыла окна и думала, какое у меня имя. И придумала!

      Хозяин кинул тяжелый дегтярный взгляд на Сару. Почему ребенок мыла окна? Почему осталась без присмотра? Почему вообще дошло до того, что она заперлась в мальчишеской комнате? Ох, сколько вопросов у него вдруг родилось. Дворецкая стушевалась, но благо, помещик не стал с нее ничего спрашивать. Промолчал. Обратил вновь все свое внимание к уродке.

      – Великая поленица Галла всемогущая завоевательница.

      Влад не отнимая взгляда опустил голову, спрятал лицо в ладонь. Только бы спрятать рот, из которого так отчаянно рвался неуместный смех.

      – Галла?

      – Гала. Да.

      – Очень красиво, – хозяин без толики сарказма улыбнулся ребенку, – ты сама смогла это придумать?

      – Почти. Один раз на ярмарке в деревне у устья Волги, там был мужик. Такой, знаете, с передником, в юбках в горошек. Хороший мужик, он мне тогда рыбу просто так дал. Даже показал там, как ее разделать. Во, показал, где голову резать, – девочка воображаемой рыбе оторвала башку, в красках рассказывая все события – а рыбина вот такущая была! Вот. Я когда ела, он так по-отечески по голове меня погладил. И сказал, что я как Галка. Я не знаю, кто такая Галка. Но мне понравилось.

      – Это птичка.

      – Птица? А я думала это что-то крутое, – уродка стушевалась.

      – Очень хорошее имя, мне тоже нравится. Галка.

      – Правда? –