Железный дневник. Павел Поповкин

Последовал звук резко выливаемой жидкости. Забеспокоились стулья, звонко ударяли копытцами о керамический пол. Судя по другим, теперь глухим звукам, происходило избиение столовыми ложками и подносами, затрещал чей-то лоб, завизжала распоротая губа. Чувство жалости заставило меня вновь оглянуться. Расправа в разгаре! Пятеро извергов топили в залившем стол соке мордочку щуплого, похожего на сломанную швабру паренька. Несмотря на бедственное положение, он не просил о пощаде, наоборот, дерзко фыркал, воинственно встряхивал длинными черными волосами. Длиннее моих, по самые плечи, чем спешили воспользоваться противники, вцепились, рвали прическу в клочья. Когда уборка стола была завершена, несчастного сбросили на пол. Он довольно бодро встал с колен, внимательно осмотрел доведенный до полного беспорядка костюм – пригладил, вытянул вдоль фигуры; направил мокрые кудри в единый поток. На розовом лбу ярче разгорались следы, оставленные кухонными приборами, а он, забыв о публичном унижении, летел ко мне.

      – Ты – Паша, я – Ринат, нас уже познакомили приятели! Наконец-то и у меня появился мальчик для битья, ты скоро пожалеешь, что связался со мной. Пойдем в пневмокомнату, там я сплю с женщинами, когда женщин нет – дрочу на портрет директора, короче, помогаю нашему заводу всем, чем могу.

      Мы быстро разговорились и так же быстро подружились. С Ринатом в плане общения было очень легко, оскорблял меня в самых различных вариациях, тут, считаю, виновато и плохое воспитание, и расстройство чувств: ежедневные дежурства в тесном техническом помещении сильно ударили по нервным клеткам. Замечу, что в нашей квартире на самом почетном месте – стене зала – висят любимцы отца: часы с боем (фирмы Jantar), никому, кроме себя, не позволяет заводить механизм большим ушастым ключом. Раскатистые «Бам-м-м, бам-м-м» не переносят соседи снизу и мама – «Замолчите, выйдите в окно!» – грозится она расправиться с нарушителями спокойствия. Папа не чувствует дискомфорта, потому не воспринимает всерьез жалобы. Ночью пружины с шестеренками еще громче режут тишину на ровные секундные дольки, в конечном итоге охрипшим басом требуют минутку внимания. В ответ несутся непристойные эпитеты, гиперболы, метафоры…

      Пневмокомната была увеличенной копией часов с боем, внутри храпел хитроумный агрегат, очень громоздкий – наружу лезли трубки, провода, эластичные шланги; манометры, покрытые испариной, щелкали, показывали пределы давления. Вдоль стен рядами стояли кислородные баллоны, дефектоскопы, вакуумные аппараты, компрессоры, электробатареи, коробочки с химикатами; что-то обязательно заряжалось или разряжалось, создавая соответствующую звуковую ауру. Это малый список всех неудобств, среди которых затерялся крохотный Ринат. Тем не менее к ним можно и нужно привыкнуть, раз ты выбрал профессию наладчика промышленного оборудования. Но есть люди особенного темперамента, долгое нахождение среди перечисленных неодушевленных объектов их в какой-то мере расчеловечивает, превращаются в морлоков,