Железный дневник. Павел Поповкин

завода совершенно сбила с толку. Не хочу РМЗ – ненавижу и во сне, и наяву!

      Если не порвал талоны, придется посетить столовую. Объедаться не собирался, постараюсь как можно дольше посидеть за чашкой йеменского кофе, совершу злонамеренное опоздание. Раф от возмущения прозреет, поднимет веки и выкинет за пределы завода. Ха-ха, пусть обязательно даст пинка под зад. Увольнение должно эффектно выглядеть!

      Столовая №3. Зал полон, свободных мест нет, хотя обеденный перерыв, если мои часы не ошибаются, закончился полчаса назад. Посетители ведут жестокий бой с пустыми желудками. Женские и мужские пасти жуют, не устают. Электричество варит, газ жарит. Кости трещат, плоть подгорает. Взмах ножа – и котлета напополам! Самые крупные куски мяса, согласно пояснению в меню, еще вчера резвились на зеленой полянке. Корова – это пища? Художники ее рисуют с улыбкой на устах, доброй красавицей, мудрой подругой шаловливой девочки, в кино – поет песни из цыганского романса: как люблю я вас, очи черные и прекрасные. После портретов и умиления настает черед скотобоен. Значит – пища. Теперь корова может уместиться на тарелке – вполне понятные кубики, такие продаются в детском мире, с буквой-закорючкой на каждой стороне.

      Пир продолжается. За столиками ложкари ковыряются в первом и втором. Челюсти дробят, разжевывают. О наслаждение! Кухонные сентиментальные запахи сводят с ума, под потолком летают души переваренных обедов. Только беременные женщины едят без удовольствия, как перед казнью, и вот почему – напротив стену украшают великолепные фрески: «Сатурн, пожирающий своих детей», «Циклоп Полифем ужинает», «Век-антропофаг». Ха-ха, круговорот смерти в столовой №3, все мы съедобны!

      Цилиндрические колонны, – пересекавшие по диагонали зал, – аппетитно лоснились, на вид выглядят вкусней, чем то, что я заметил на кухонной плите. Дух захватывало от 50-литровых кастрюль мудрости, красной краской выведен инвентарный номер и содержимое – «Борщ», «Каша», «Для отходов». Под стеклянными витринами расцвели картины апокалипсиса и страшного суда, звучали стоны тушеного картофеля, шипение горячей баранины. На блинах расплылись гротескные профили, – чем не доска почета самых кровожадных тиранов в мировой истории. Быстрее, пока не остыли, залейте эти рожи сметано-медовым раствором!..

      Жирные, пыхтящие поварихи черпали ковшами жидкость болотистого цвета и распределяли среди штатных единиц РМЗ. Тарелки полны, тарелки обжигают пальцы, лишь бы не расплескать, лишь бы добраться до своего столика, и можно почувствовать себя победителем. Мне не хотелось участвовать в этом соревновании, рука не притронулась к проклятым талонам, на те деньги, что остались в кармане, из приличия купил пирожное. Подсел к девушке, тщательно снимавшей пенку с кипяченого молока, положила – на язык. Зажмурилась. От омерзения – предположил я.

      За соседним столом расположился Раф, с отсутствующим