Архив. В. М. Ломов

сел рядом с ней. Сел и понял, что ни за что не положит свою руку ей на ногу.

      – Увы, не дано, – пробормотал он.

      – Что? – спросила женщина. У нее был голос с колокольчиками. Словно кто тронул веточку с серебряными колокольчиками. Колокольчики дрожали и наполняли воздух мелодичным звоном.

      – Увы, нам не дано предугадать, где обрести, где потерять.

      – Вы правы, – неожиданно разговорилась женщина. – Я сейчас показывала вышивку одним, – она махнула рукой в окно, – подрабатываю, стипендии не хватает. Так надули меня, – неожиданно рассмеялась она, да так задорно, что и Николаю стало смешно.

      – А я вам хотел руку на колено положить, – сказал он и тут же пожалел, что не положил.

      – Так положили бы! – воскликнула она. – Чего ж не положили, раз хотели? Испугались, наверное, что по морде дам?

      – Не знаю.

      – Испугались. Или не сильно хотели. А вот и моя остановка.

      – Это и моя, – Николай вышел первым и подал девушке руку.

      Та обронила: «О», передав этим «О» и то, что она оценила это, и то, что ей не так уж часто приходится это оценивать, и спрыгнула с подножки.

      – Вы тоже тут живете или приударяете за мной? – спросила она, не отнимая руки.

      – Живу и приударяю, – ответил Суворов, удивляясь собственному волнению. – Похолодало, что ли?

      – Мой дом вон, на той стороне, пятиэтажка, – она махнула левой рукой в сторону мясокомбината.

      – А мой этот, – указал Николай на свой дом. – Вон окна на шестом этаже.

      Он посмотрел на их сцепленные ладони.

      – Почему вы так волнуете меня? – спросил он.

      – Наверное, потому, что сама волнуюсь, – засмеялась девушка. – Что будем делать?

      – Я бы хотел еще побыть с вами. Пойдемте ко мне.

      – Вы один?

      – Нет, родители дома.

      – А у меня никого. Я там комнату снимаю. Десяти нет? На полчасика, чай попьем, с хворостом. Любите хворост? Меня звать Елена. А вас? А то хозяйка любопытная.

      – Николай, – ответил он разом на все вопросы Елены.

      Хозяйка открыла дверь и тут же ушла к телевизору, ничего не спросив.

      – Располагайтесь, Николай. Я поставлю чайник.

      Суворов огляделся. В комнате было чисто и провинциально. И каждой клеточкой тела чувствовался бетон стен. Везде, где было можно, лежали салфетки с кружевами, несколько горшочков с цветами были погружены в вязаные кашпо. Шкаф был забит книгами. Николай открыл створки и стал смотреть книги.

      – Собираете?

      – Да, увлекаюсь, – призналась Елена. – Покупаю, меняю, вон те на талоны. В Молдавии была, несколько посылок отправила. Из Казахстана.

      – Приличная подборка, – одобрил Суворов. – И поэзия, смотрите, практически всё, что есть доброго.

      – Ну это вы преувеличиваете. Чего тут, один шкаф. У моих знакомых вся квартира в стеллажах, а у других вообще книги штабелями от пола до потолка.

      – Зачем? – спросил Николай. – Какой прок