Колкая малина. Валерий Горелов

>Черные бараки, песня блатаря.

      Иван-чай в проулке розовым встречает,

      По Нефтянке – нефть, и Уркт ее лакает.

      Пусть уже не каждый правду говорит,

      Все равно Медвежку месяц золотит.

      А когда наступит летнее тепло,

      И прогреет день барачное крыльцо,

      На гитаре будем песни подбирать,

      По кочке́ морошку будем собирать.

      Кто не разместился в узкой колее,

      Уходя, оставьте что-то на крыльце.

      Там еще умеют ждать и не судить,

      Дорожить свободой и по долгам платить.

      От рассвета темень медленно сползает,

      Пусть меня никто сегодня не встречает.

      Маленький букетик лютиков нарву,

      Побреду к могилам тех, кого люблю.

      На мертвых льдинах заплывут холодные туманы,

      Спасибо, остров Сахалин, за правду и обманы.

      Пацанской юности моей ты – Книга и Ковчег,

      Ты мой приют и мой разбег,

      ты – мой Горячий снег.

      Красный конь

      Заплелась калина в рубиновый букет,

      Грибы на сковородке и водка на обед.

      Настырно по деревне ходит болтовня,

      Что больше нам не видеть Красного коня.

      И девочке не справят платья на банкет,

      И не подарят розы на шестнадцать лет.

      Рябчик на березе просвистит зазря.

      И как же мне теперь без Красного коня?

      Треснули засовы, осень подломилась,

      Солнце к горизонту ниже наклонилось.

      В этот час и продали за меру серебра

      С моего иконостаса Красного коня.

      Руки мои жутко мерзнут на ветру,

      В холоде бесснежном я туда иду.

      Туда, где растревоженно звонят в колокола,

      Где с молотка торгуют Красного коня.

      Шепчутся осины на брошенном погосте,

      Те каждого прохожего рады видеть в гости.

      Звон серебряных подков Красного коня

      Заменен на тронный рык двуглавого орла.

      А в деревне рябчик скачет вдоль ручья,

      Земля все переродит, на то она земля.

      Родина любимая, как есть благослови,

      С кислою калиной и водкой под грибы.

      Берега

      Из-за сопок выплыла луна,

      Умно подмигнула и зардела.

      Тишина, чуть светится вода,

      Ночь осенняя в прохладе обомлела.

      Рядом вдруг зашаркали шаги.

      Путник, явно поживший немало,

      Вниз спускался к берегу реки,

      Где луна дорожку малевала.

      Сгорбленный, больной и измождённый,

      Всеми ошельмованный святой

      Вдруг пошел по звёздам, отражённым

      В зеркалах, развешанных луной.

      Правда, с каждого отдельный будет спрос,

      За стремленья, по́сулы, понятья.

      А ему навстречу шел Христос,

      Раскинув свои руки для объятия.

      А старика нашли на бережку,

      Лишь солнышко взошло на небеса.

      Его уста, припавшие к Кресту,

      Той ночью замолчали навсегда.

      Пусть сладок вкус телесных ощущений,

      Но не слукавить с датой похорон.

      А сколько было тлений и горений,

      Оценит самый правильный закон.

      А мы пока на этом берегу,

      И так живем, что души выгорают,

      Но кто-то все же должен заслужить

      Уйти туда, где звезды зажигают.

      Вспомни о конечности пути,

      Прежде чем в кого-то бросишь камень.

      Слитые в божественной любви

      В нас живут холодный лед и пламень.

      Из-за сопок выплыла луна

      И велела трижды покреститься:

      К нам спешат узревшие Христа

      За живых и мертвых помолиться.

      Паперть

      Тут никого на «вы» не называют,

      Как попрошайку называть на «вы»

      Они у Храма по копейкам промышляют,

      А на паперти все равны, все на «ты».

      Один с рождения не зрел дневного света,

      У него две чёрных дырки вместо глаз.

      Ещё с войны не умерший калека

      Безногим телом исполняет пляс.

      А грязная