Первая раса. Анастасия Флейтинг-Данн

подсказал Эль. – Неонацисты. Граждане Рейха. А знаешь почему? Потому что мы идём в разрез с устоявшимися правилами, придерживаемся мнения, которое отличается от общепринятого. Потому что мы видим, что происходит, в то время как другие либо не видят, либо не хотят видеть.

      – Ты скрываешься от полиции?

      – Чихать я хотел на полицию, – Эль наморщился. – И на полицию, и на конституционную службу.

      – Почему же тогда ты прячешься?

      – Разве я прячусь? – молодой человек задумался. – Я лишь сказал, что не люблю, когда за мной ходят толпы тех, кто разделяет моё мнение.

      Он стоял так близко, что Риса чувствовала его дыхание. Девушка почувствовала, как кровь приливает к лицу.

      – Значит, я просто неправильно поняла тебя, – она попыталась улыбнуться.

      Эль изучающе всматривался в её лицо, затем сказал:

      – Я не прячусь. Но есть кое-кто покрупнее, чем полицейские и фанатики. Кое-кто, от кого мне стоит держаться подальше.

      – И кто это? – Риса как загипнотизированная не сводила с него глаз.

      Эль наклонился к её уху и негромко произнёс:

      – Не так быстро, девочка. Постепенно, шаг за шагом, – не удержался и ухмыльнулся. – Я люблю медленно и нежно.

      В первую секунду Риса опешила, но тут возмущённо ударила его и пошла из кухни. Порядком развеселившийся Эль, потирая пострадавшее плечо, крикнул вслед:

      – Кстати, что будешь готовить сегодня на обед?

      – Сам себе приготовь, – огрызнулась Риса. – Медленно и нежно.

      6.

      Две недели в доме нового знакомого пролетели незаметно. Жизнь здесь не была рутиной, как в семье Сохо. И дело было вовсе не в работе или задачах Рисы – в самой обстановке.

      Эль не был высокомерным как та же госпожа Сохо, или напористо-приставучим как Кёртис. Он просто был, самобытный, как мир. Эль не отказывал в помощи, не смотрел на Рису сверху вниз несмотря на разницу в возрасте. Хотя здесь он бы явно пошутил и про рост. Она даже понемногу привыкла к его юмору, какими бы глупыми ни были порой его шутки. В общем, с ним Рисе было так же комфортно, как с Абигель, Энди и Хитоми – друзьями по интернату.

      – Я пробовал пробить информацию о твоих родителях через знакомого, – как-то за завтраком сообщил Эль.

      – И как? – спросила Риса без особой надежды.

      – Пока тихо. Извини.

      Девушка понятливо кивнула, и после небольшой паузы осторожно спросила:

      – Но мне ведь пока можно пожить здесь?

      – О чём ты? – не понял Эль.

      – Я спросила на всякий случай, – Риса виновато втянула голову в плечи. – Вдруг у меня вместе с теми новостями закончился абонемент на проживание.

      – Ох уж эти дети из камер хранения, – нарочито тяжело вздохнул Эль. – С какой стати кто-то тебя выгонит? Если только сама не уйдёшь. Тебе же здесь не плохо?

      – Конечно, нет! Мне очень нравится с тобой!

      Эль закрыл рот и во все глаза уставился на Рису.

      – …и с Винни, – тут же вставила девушка, боясь быть неправильно понятой. –