Сломленный бог. Гарет Ханрахан

ни разу не слышала от него подобных речей. Ни разу он не говорил так пространно. Хоуз всегда был немногословным мужчиной.

      – «Роза» попала в клещи меж ними. Мы возвращались из Паравоса, и я привел нас прямо… прямо в… – Капитан открыл глаза и упер взгляд в Карильон. Облизал губы. – Кракены сковали море, и мы не могли плыть. Я видел, как облако тумана поедает мою команду. Видел, как рушится все. И они проникли в меня. Я был их полем сражения. Все мы. Они командовали нами, и мы подчинялись. Боги посылали нас и туда и сюда. Заставляли прыгать в воду. Или в небо, все было едино. Все пошло прахом. Пеш велела мне убивать, и я убивал. Но даже смерть не освобождала от их приказов. Даже те, кого я убил, продолжали сражаться. Это было безумие.

      Она вспомнила нашествие на Гвердон, кракеновы волны, что несли на себе храмы, полные святых и чудовищ, тварей в облаках, испускавших вниз свои щупальца. Чувство, что все ломается, навсегда гибнет. Она видела, как сотни людей сходили с ума при появлении богов. С ней был Шпат, надежный якорь, но увиденное в тот день до сих пор поджидает ее во снах.

      Тогда при ней была сила. Она могла сделать хоть что-нибудь. Насколько хуже быть полностью беспомощным перед гневом спятивших богов? Понимать, что, как ты ни старайся, любые твои усилия вмиг станут никчемны. Понимать, что в сравнении с ними ты щепотка пыли, капля в бурном потоке.

      Будто целый мир в их руках, и они перекраивают его как угодно, а тебя считают ничем.

      Капитан Хоуз окунул ладони в воду, и голубое свечение усилилось. Он опять закрыл глаза.

      – Все было потеряно. Потерян корабль. Моя команда… Я должен был их спасать. И Повелитель Вод услышал мои молитвы. Я поклялся, что буду служить ему всей душой, и своей великой дланью Он вытащил «Розу» из бури и вынес нас в безопасное место.

      Капитан Хоуз сложил ладони чашечкой, зачерпывая воду. И плеснул светящейся голубизной на образ Повелителя Вод на алтаре.

      – Но еще я видел, как потом ненавистные ишмирские боги напали на моего Повелителя. Я видел, как Кракен обвил его щупальцами, чтобы затянуть в самые темные пучины океана, в обитель проклятых и обреченных. Дымный Искусник травил его ядом. А Царица Львов вспорола живот, и вода изливалась из раны. Я видел, как мой бог пожертвовал собой, чтобы спасти меня и команду. – По щекам Хоуза побежали слезы, и слезы тоже светились голубым светом, оставляя на лице мерцающие дорожки. – Вот какие узы лежат на Доле Мартайне, Кари. Его жизнь, как и моя, принадлежит Повелителю Вод.

      Кари оставила Хоуза молиться, общаться с Бифосами, или чем там он занимался, и взобралась обратно на палубу. Хотелось поскорей на простор. С моря дул прохладный ночной бриз, и она продрогла.

      Тянуло полазить. Ей всегда нравилась высота, будь то корабельные снасти либо городские шпили и крыши. Нравилось забираться в такие места, куда за ней никто не полезет, а внизу взгляду откроется мир. В Гвердоне, когда у нее был выбор, где жить, она обустроила себе гнездо наверху одной из высочайших башен Нового города. «Не затевай глупостей, – сказала она