Пламя мести. Иван Никитчук

дорожками. Большой стол под голубой скатертью до половины заставлен фотографиями, цветными открытками в ракушечных оправах.

      Лукерья Кондратьевна незаметно пробралась в сени и в полуоткрытую дверь следила за тем, что происходило в хате. Она видела, как солдаты топтались по комнате, заглядывая под кровать и под стол, шарили под лавками, отворачивали и прощупывали матрац, трогали ковры, любовались узорами полотенец на стенах. Казалось, что они просто рассматривали незнакомую обстановку. Но вот один из солдат сдернул со стены понравившееся ему полотенце, и это как бы послужило сигналом для остальных. Все трое стали сдирать ковры, полотенца, рушники, скатывать ковровые дорожки.

      Сердце женщины сжалось. Она решительно шагнула через порог в хату.

      – Что вы делаете? – крикнула она.

      Все трое переглянулись.

      Больше она ничего не могла сказать и только смотрела на грабителей со страдальческой укоризной. Она походила сейчас на птицу, на глазах которой разоряли гнездо.

      – Добре, домна[3], – протянул он, жестами объясняя, что ему нравится хата и что он с товарищами желает остаться здесь на ночлег.

      – Для вас как раз все и приготовлено, – в бессильной злобе проговорила Лукерья Кондратьевна.

      – Хорошо, добре.

      – Да, добре вам с бабами воевать.

      Она пошла к выходу, но у порога остановилась и молча покачала головой.

      После вторжения солдат скрываться Никитиным уже было нечего. В тот же вечер отец, мать и девочка Маня перебрались из коморы в кухню.

      Ваня, прятавшийся четыре дня на чердаке сарая, в кухню перейти отказался.

      – Что же ты, один тут останешься? – спросила мать.

      – Не хочу показываться им на глаза.

      – Чего их бояться? Не съедят они тебя. Побудут день, другой и уедут.

      – Я не боюсь, мама. Просто видеть их в нашей хате не могу.

      – Верно, сынку, – вмешался отец, – ты, мать, не мешай ему, пусть делает, как хочет. Он верно делает.

      Вечером Маня принесла брату на чердак ужин.

      – Ваня, а зачем ты прячешься? – спросила она.

      – Так нужно.

      – Солдат боишься?

      – Нет, не боюсь.

      – А чего же не пошел с нами?

      Ваня посмотрел на сестренку и улыбнулся.

      – Любопытная ты очень!

      – Не хочешь сказать?

      – После, Маня.

      – Нет, сейчас скажи.

      – Что ты пристала! А то совсем не скажу. Ты вот лучше проследи, когда не будет в хате солдат, залезь под печку, там в правом дальнем углу спрятан ящик с книгами. Достань «Войну и мир» и принеси мне.

      – Добре.

      – Только смотри, чтобы никто не видел. Девочка, польщенная тем, что ей доверяют тайну, которую не должен знать никто, заговорщицки шепнула:

      – Понимаю. Раз секрет, значит секрет.

      – Правильно, Манюша. Пионеры должны доверять старшим и помогать. Помнишь клятву пионера?

      – Помню!

3

Госпожа (рум.).