Пламя мести. Иван Никитчук

это правильно, Ваня, но у меня есть другой план. Никуда не уходить.

      – А как же?

      – Оставаться здесь, в Цебриково.

      – А… что же мы тут будем делать, на фашистов работать?

      – Не работать, а бороться против них. – Учитель легонько взял юношу за плечи и привлек к себе. – Слушай меня. Сейчас на нашей земле, временно захваченной врагом, остаются тысячи вот таких же, как вы, комсомольцев, которые не станут изменниками или трусами. Так ведь?

      – Конечно, Григорий Иванович.

      – Так вот. Партия приказала нам с тобой создать здесь, в Цебриково, боевую подпольную комсомольскую организацию.

      Ваня от неожиданности даже подтянулся, как в строю.

      – Мне… тоже?

      – Да, Никитин. Я знаю тебя как настоящего комсомольца и доверяю тебе. Уверен, что ты не подведешь.

      Ваня почувствовал, как гулко застучала кровь в висках, задрожали ресницы и стало больно глазам. Он глянул в лицо учителя, но не увидел четких знакомых черт. Все расплывалось, двигалось, словно под водой. Плотно сомкнув веки, он выжал слезы, и сразу перед глазами все стало четче: и предметы, и теплая, понимающая улыбка учителя.

      – Сделаю все, что…

      – Тебе пока такое задание: надо узнать, кто из твоих товарищей-комсомольцев останется на селе. Прощупай каждого, чем он дышит, и только тогда привлекай. Группируй хлопцев вокруг себя осторожно. Бойся провокаторов и предателей.

      Ваня слушал учителя, и в душе его рождалось и крепло гордое сознание, что ему доверяют такое великое дело.

      – Помни, тут требуются осторожность, спокойствие и выдержка. На рожон лезть не нужно, горячиться не следует.

      – Я это понимаю, Григорий Иванович. Буду поступать так, как вы говорите.

      Платонов легонько опустил руку на плечо взволнованного юноши.

      – Самое главное, помни, что рядом с тобой идут старшие – коммунисты. Они будут помогать тебе, направлять и оберегать. Как думаешь, справишься? Помни, что придется отвечать не только за себя, но и за товарищей. Цена риска в борьбе самое дорогое – жизнь.

      – Понимаю, Григорий Иванович… А… вы?

      – Я буду с вами.

      – Но ведь вам здесь…

      – Я уйду, но буду с вами. Понимаешь?

      – Понимаю, – прошептал Ваня. Ему захотелось вдруг обнять учителя, но строгость минуты удерживала его от этого душевного порыва, и он только промолвил:

      – Это очень хорошо, что вы с нами, что мы, как и раньше, вместе.

      – Я сегодня уйду, но мы скоро увидимся.

      – А как, где?

      – Это мы устроим. Спасибо, что предупредил об опасности.

      При этих словах учитель обнял Ваню и крепко прижал к себе.

      – Главное – помните, что вы комсомольцы, не теряйте комсомольской чести.

      – Не беспокойтесь, Григорий Иванович. С хлебом и солью врагов встречать не выйдем.

      Учитель достал из-под полы пиджака сверток и подал Ване.

      – Спрячь понадежнее. Это знамя нашего сельсовета и вашей будущей организации. Это знамя должно стать боевым.

      Никитин принял из рук учителя знамя и спрятал