Азовский гамбит. Антон Перунов

было разок, – ухмыльнулся Бородавка, но в подробности вдаваться не стал.

      – Что же, теперь давай за твоего короля? – предложил Рюмин.

      – Тю! – скривился, как от касторки, гость. – Та хай ему грец, песьему сыну!

      – Не любишь Сигизмунда?

      – А он не девка, чтобы его любить! – хохотнул казак, но тут же посерьезнел и протянул чарку. – Давай лучше выпьем за всех добрых людей, какого бы они звания ни были. За тех, кто с погаными воюет на суше и на море. Кто христиан вызволяет из неволи.

      – За такое грех не выпить, – согласился дьяк, разливая по второму кругу.

      – А теперь скажи мне, пан посол, – перешел к делу атаман, отодвигая от себя опустошенную посуду. – За каким бесом твой царь прислал тебя к славному низовому воинству?

      – Слышал ли ты, что донские казаки год назад захватили Азов?

      – Так про то разве глухие не слышали! По всем шинкам да майданам[13] бандуристы поют песни о славных степных рыцарях, постоявших за христианскую веру.

      – А ведомо ли тебе, что турецкий султан намеревается примерно их наказать и собирает для того большое войско?

      – И это не тайна.

      – А не думаешь ли ты, атаман, что запорожским казакам не пристало в таком деле оставаться в стороне?

      – И что тебе на это Сагайдачный ответил?

      – Сказал, что у короля Сигизмунда с Османом мир и что он его рушить не станет!

      – Гетман и старшина, а также все реестровые жалованья от круля ждут, – презрительно усмехнулся казак.

      – Не дождутся.

      – Это почему же?

      – У Сигизмунда в казне мышь с голодухи повесилась. Нет у него денег!

      – Польша страна не бедная.

      – Не дадут ему магнаты ни полушки. Особенно для вашего брата казака! Так что сильно рты не разевайте. Помяни мое слово, не будет вам ни жалованья, ни реестра, ни королевской милости!

      – Верные вести?

      – Скоро сам все узнаешь, только поздно будет.

      – Ладно, пусть о том у Сагайдачного голова болит. Скажи лучше, что ваш царь хочет?

      – Нашему государю турецкий Азов тоже как кость в горле, а потому он донским казакам милостей не жалеет. Года не было, чтобы он им в жалованье прибавку не сделал. Зелья порохового, свинца, хлеба, сукна доброго шлет не жалея…

      – Ой, и здоров же ты врать, пан посол, – рассмеялся Бородавка. – Думаешь, я не знаю, что того жалованья хватает, только чтобы с голода ноги не протянуть?

      – А зачем больше? – нимало не смутился Рюмин. – В поход снарядиться этого хватает, а что до прочего, так разве у донцов нету сабель, чтобы добыть недостающее? Вот и вам бы, славным запорожцам, не сидеть на печи у своих баб под боком, а снарядиться и выйти на чайках в море. Чтобы султан – песий сын не знал, за какой бок хвататься, отбиваясь с разных сторон!

      – Ишь как!

      – Вот так! И всем бы от этого было хорошо, казакам – новые зипуны и слава вовеки, а православным людям передышка от постоянных набегов. Да пусть бы и католикам, все же какие ни есть, а христиане!

      – Сладко

13

Майдан – здесь: торговая площадь.