Иммигрантские Сказки. Ната Потемкина

Инесс хорошо училась, знала английский, она раньше, еще там, дома, училась в специализированной английской школе, результаты были завидные, и рисовать она любила. Дайна получила визу и загранпаспорт, прилетела сюда, в Нью-Йорк, и попросила Инесс оформить ей документы, разрешение на работу, вид на жительство. За это она не бросит дочь, то есть, она ее и так и эдак не бросит, она любила ее (Гарри замолчал, раздумывая, как это оформить) сильнее всех, больше, чем любят детей, сильнее, чем некоторые любят богов. Собирая свой единственный чемодан, она так рвалась к ней, так хотела ее увидеть, что взяла только загранпаспорт с визой, а внутренний российский – забыла. Она поняла это лишь в аэропорту, но не расстроилась тогда, решив, что ей, в случае чего, пришлют, отчего же нет. Да и зачем ей здесь российский внутренний паспорт?

      Инесс поступила в колледж с хорошим крэдитом, Дайне пришлось оплачивать только часть. Жить Инесс захотела одна, Дайна нашла ей комнату в Бей Ридж, тогда и цены были другие, и Бей Ридж был другим. Инесс решила стать преподавателем живописи, арт-терапевтом, много денег этим и тогда было не заработать, но она рвалась, по крайней мере так это выглядело со стороны, со стороны Дайны, то есть. Дайна видела то, что хотела видеть, она смотрела на нее с восхищением, боже, как она говорила о ней тогда! С ним же, с восхищением, самозабвенно оплачивала ее комнату в Бей Ридж и даже приезжала раз в неделю наводить там порядок. Документы Инесс, вроде, начала делать, они пошли к адвокату, началось оформление воссоединения семьи, Дайна всего пару месяцев была без разрешения на работу, затем получила и его. Пошла убирать в квартирах, в частных домах, это было неплохо по деньгам, она хохотала тогда здесь, на Брайтоне, сравнивая свою зарплату там, инженером пищевой промышленности в Риге, или где-то потом в России, с гонораром клининг-леди. Она была презентабельная клининг-леди, худенькая такая, подвижная, смуглая, волосы развевались на ветру. У нее были фартук, перчатки, заколки и шапочка с резинкой, тележка со всем необходимым, я видел ее как-то, когда она ходила убирать к кому-то тут, на Брайтоне. Себе она тоже, конечно, сняла жилье – маленький невзрачный бейсмент неподалеку, если бы она знала, как опасно снимать здесь бейсменты, но думаю, там стоял вопрос цены, а она была одна, без семьи, любила прогулки, мало времени проводила дома, почему бы, с этой стороны, и не бейсмент?

      – Мы редко виделись тогда с нею, но я был рад. Врут, что дружба – та же любовь, только без секса. Буллщит. Любовь – это когда каждый день, и чтоб не врозь ни минуты, а мы спокойно так жили с ней, каждый по-своему, я – с твоей матерью, ты тогда в Гарлеме снимала что-то с тем парнем, помнишь (помнить этого Лена совсем, кстати, не хотела), которого ты бросила потом ради Вовки (а вот это вспомнить стоило)? А с ней мы порознь существовали, нам хватало того, что мы просто есть. Раз в неделю, в месяц, встречались на берегу.

      Временную гринкарту Дайна получила, с ней два года можно жить припеваючи, но потом, когда эти два года пройдут, надо подавать на пятилетнюю. И вот, когда