Кома. Андрей Бонцевич

как пахнет.

      – Это мои лучшие.

      – Так что там с садоводами? – спросил Мартин, доставая из внутреннего кармана маленький блокнот и ручку.

      – Э… Адрес у них – Трёхгрошовая, сто шесть. Это далековато отсюда, но найти легко. Как выйдете, направо и до конца улицы. Потом на светофоре опять направо и до заброшенной кабины канатной дороги. От неё налево по пешеходной аллее. Ну, а там сами увидите.

      Мартин размашистыми буквами законспектировал всё, что сказала хозяйка, и не с первой попытки убрал блокнот.

      – Ну, и наконец, последний вопрос. Где тут у вас поблизости можно поесть нормально?

      – Да вот, через дом итальянская закусочная. Только перед смертью не надышишься.

      – Ну и ладно, зато напиццишься.

      – Шутки-то плохие.

      Не говоря больше ни слова, Мартин открыл дверь и пропустил Заморючку вперёд. На улице светило солнце, и тени от легких облаков скользили по высотным домам.

      – Давай заглянем в рекомендованное заведение, – предложил Мартин.

      – Можно, – кивнула Алина. – А то кто знает, что будет. Так хоть последним приятным воспоминанием останется пицца.

      – Да, я тоже не в восторге от предстоящей экскурсии. Нельзя как-то от неё отказаться?

      – А разница-то? Всё равно умрём, но так хоть шанс останется.

      Мартин кивнул и пошел вперед по улице, взяв Алину за руку.

      Деревянная дверь пиццерии тихо скрипнула, открывая теплый уютный мирок, наполненный ласковыми звуками давно забытого итало-диско и запахом свежеиспечённого теста. За столиками никого не было, поэтому официант – смуглый молодой парень с чёрными усиками – подскочил мгновенно.

      – О, как прекрасно видеть молодую пару! – воскликнул он с заметным акцентом. – И у меня сегодня чудесная пицца пепперони, только что из печки, как будто ждала именно вас!

      – Может, и так, – согласился Мартин. – Тогда её и давайте. А ещё два стаканчика «апероля» со льдом и салат какой-нибудь.

      – Капрезе могу предложить.

      – Вот, ага, замечательно.

      Когда официант исчез в темных недрах кухни, Заморючка коснулась губами щеки Мартина и тихо спросила:

      – А почему ты не узнал, люблю ли я «апероль»?

      – Э… Наверное, потому, что я уже знаю, что ты его любишь.

      – Значит, шанс у нас и вправду есть.

      Пицца появилась на столе сразу, как только Мартин уселся напротив Алины. Ароматный пар кружился тонкими струйками, прозрачные грани льда поблескивали в оранжевом аперитиве, и казалось, мир незыблем и вечен, и впереди много-много долгих счастливых дней.

      А ещё что-то дрогнуло в душе, словно раскололась тяжёлая гранитная плита. Мартин смотрел, как Алина поправляет короткую юбочку, что-то удивленно разглядывая под столом, смотрел на её ресницы, на её руки и видел далёкое и почти забытое счастье. И конечно, даже если бы они оба совсем забыли прошлое, он влюбился бы в неё снова. Но как же зовут эту хрупкую девчонку, согласившуюся сойти в ад, не зная, что её ждет впереди? Вот она неуверенно откусывает пиццу, роняет на пол кусочек помидора,