Кома. Андрей Бонцевич

рыжей хвоей, по которой рассыпались красные бусинки земляники. Защебетали птицы, запел в высоких кронах вечно несущийся куда-то ветер, и внутри защекотало от предчувствия чего-то непостижимо прекрасного.

      – Я так рада, что вам нравится мой чай! – негромко пропела Нелли.

      – Это не чай, – растягивая слова, сказал Мартин. – Это машина времени.

      – Вполне, – кивнула девушка. – Только не возвращайтесь туда сейчас.

      – Да нам хоть бы просто домой вернуться, – усмехнулся Мартин. – А то мотаемся чёрт-те где ни живые, ни мёртвые.

      – Это пройдёт, – успокаивающе произнесла Аля.

      – В любом случае, – кивнул Мартин. – Либо так, либо по-другому. Но хотелось бы так.

      – А я знаю, как вы хотите назвать своих детей, – лукаво подмигнув, сказала Нелли. – Хорошие имена, постарайтесь всё же подарить их, а не оставить там, наверху.

      – Это зависит, к сожалению, не только от нас, – вздохнула Заморючка. – А можно повторить кофе? Он… он… божественный.

      – Да, в аппарате на гоночном треке в Рязани был точно такой же, – кивнула Нелли. – С удовольствием.

      Её черное платье прошуршало, словно летящая в ночи птица, но уже через полминуты Нелли вернулась с полной чашкой.

      – Волшебство какое-то, – выдохнула Алина.

      – Как вам будет угодно. Мы называем это гостеприимством. Отдыхайте, наслаждайтесь нашим садом и домом. Но, как бы грустно это ни звучало, больше ничем мы вам помочь не сможем.

      Глава 7. Красота до заката

      Сначала Мартину показалось, что кто-то уколол его в спину. Но почти тут же всё снова стало мягким и нежным, и разум даже не успел понять, что произошло.

      В конце концов, а так ли уж нужна помощь? Достаточно того, что эти волшебницы уже сделали. Порой возможность прийти в себя, откинувшись на спинку мягкого дивана важнее, чем усилия всех людей в мире. Несколько часов, подаренных себе, проведенных в тишине вместе с той, что дороже всех на свете – это ли не счастье?

      – Так странно, – сказала вдруг Заморючка. – Нереально ужасный сад – и такая прелесть.

      – Ужасный? Нет-нет! – покачала головой Аля. – Печальный, необычный, заставляющий задуматься – да. Но не ужасный.

      – Ну не знаю. Мне было страшно. Такие деревья, мох, паутина везде. Разве это не может не пугать?

      – Милая девочка, то, что ты назвала, – не страшно. В тоске и грусти, в странных формах и причудливых изгибах нет ничего ужасного. Гораздо страшнее ровные, чёткие сверкающие линии и белые листы на серых столах. Настоящий ужас творится за огромными стеклянными стенами и дверями с золотыми ручками. А здесь у нас только тишина и истина.

      Мартин поставил пустую чашку на стол и почесал кончик носа. Чашка наполнилась сама собой. Аля засмеялась и подмигнула.

      – А вам не бывает скучно? – спросила Алина. – Здесь, в этом отрезанном от мира месте.

      – Мы же сами его и отрезали, – ответила Нелли. – Поверьте, скучать нам не приходится.

      – Но вы же понимаете, что вас… ну, как бы… нет.

      – Разумеется,