Кома. Андрей Бонцевич

правда, тогда как найти выход из мира?

      – Просто поверить в то, что мира нет.

      – Пока не могу. Извини, но нет.

      – Я знала, что это будет долгая дорога. Ладно, пошли.

      – Подожди. Куда идти-то?

      – Я точно не помню. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Эта Айя… Она что-то делает с памятью человека. Какие-то участки пропадают.

      Мартин замер, вспомнив вчерашний разговор с Максом. Чёрт, чёрт, чёрт! Неужели это правда? Кома, мир мертвых, иммерсионная смерть – это что, всё есть на самом деле? И всего неделя? О нет, нет, нет! Это не может быть правдой!

      Швырнув деньги на барную стойку, он выскочил из двери, будто выкинутый качком-вышибалой. Девушка грациозно вышла вслед за ним.

      – Здесь парк есть неподалеку. Давай просто пройдемся. Прогуляемся, – голос Мартина немного дрожал.

      – Давай. Я люблю гулять с тобой. Купишь мне мороженого?

      – Да. Наверное. Не знаю. У меня в голове сейчас мороженое.

      – Представляю.

      Дорога до парка петляла между сухими деревьями и обшарпанными домами, похожими на иллюстрации к старинным рассказам о несчастных крестьянах и бедняках. На выкрошившемся асфальте зеленел мох.

      Мартин никак не мог избавиться от назойливого жужжания одних и тех же мыслей, крутящихся в голове. Но ведь всё вокруг такое настоящее! Чирикают птички, летят по небу облака, и если взять в руку камешек, то он будет тяжёлым и шершавым. Как же так? Почему?

      На серых дорожках парка валялись желтовато-зелёные дубовые листья. Мартин поднял один, повертел в пальцах и посмотрел на сетку жилок. Такая чертовски выверенная детализация, это просто не может быть симуляцией!

      – Всё ещё не веришь, – тихо сказала девушка.

      – А ты поверила бы?

      – Не-а. Я сама в шоке от того, какое здесь всё настоящее. Мне кажется, в реальном мире не так красиво, как здесь.

      – Да, наверное. Так как же всё-таки тебя зовут?

      – Не вспомнила.

      – Почему-то мне хочется назвать тебя Олей.

      – Не-а, по-моему, меня звали не Олей. Точно нет. Кажется, я была кем-то вроде Аделаиды или Августины. Хотя, может быть, и Светой.

      – Просто как-то не поворачивается язык называть тебя…

      – Заморючка.

      – Колкое прозвище. Грубое.

      – А мне нравится. В нём вся я.

      – А если вдруг понадобится тебя как-то быстро позвать? Нет, мне не нравится.

      – Позвать? Ну, да, интернетные клички не очень для этого годятся. Хотя у одной из коллег моего отца был ник «Идисюданна», в принципе, наверное, только он подошел бы.

      – Смешно. Нет, давай всё-таки придумаем тебе имя.

      – Да пусть будет Оля. Только хотелось бы на «А».

      – Это как? – Мартин провел пальцем по кончику носа.

      – Ну… Алина, скажем.

      – О! Отличное имя. Тогда привет, Алина!

      Девушка улыбнулась и взяла Мартина за руку.

      Около ларька с мороженым бегала белка. Она лихо заскакивала на стволы дубов, кружилась и прыгала по веткам, и всем видом показывала, что за свое