Сестры Шанель. Джудит Литтл

еще более загадочными.

      – На каком языке они говорят? – спросила я Этьена.

      – На испанском. А еще на французском и английском.

      – Ты много о них знаешь, – удивилась я.

      – Мы переписывались. Я предполагаю купить у них лошадей, если они действительно такие, как говорят. Когда дело касается лошадей, я люблю побеждать. Эти криолло точно не для ипподрома. Но они идеально подходят для игры в поло. Только посмотрите на них!

      Ему не нужно было это говорить, я и так глядела во все глаза. Наш Кентавр вертелся и крутился вместе со своей лошадью, отбивая мяч на полном скаку так, будто ничто другое не имело значения, резко останавливался, снова переходил в галоп. Он был великолепен. Взмах клюшкой, и счет становится 1:0, затем 5:0, затем 10, 11, 12:0. Это была война. И аргентинцы побеждали.

      Толпа притихла. На поле Ги и Арман ругались сквозь зубы, отчаянно колотя по мячу. Габриэль объявила аргентинцев невежливыми за то, что они столько раз забивали. Эдриенн казалась огорченной тем, что все так расстроены. Все, кроме Этьена. И меня.

      Когда матч закончился, игроки передали своих лошадей конюхам. Смущенные лейтенанты бросились в казарму. Арман не получил поцелуя, но это было неважно. Я забыла о нем напрочь.

      Аргентинцы смешались с остальными зрителями, в основном джентльменами вроде Этьена, которым не терпелось побольше узнать о южноамериканских лошадях. Пока Эдриенн и Габриэль критиковали их манеру одеваться, я последовала за Этьеном к игрокам. При виде красивого аргентинца мое сердце екнуло. Я предположила, что ему лет двадцать пять. У него были завораживающе карие глаза с золотистыми искорками и слегка взъерошенные черные волосы. Гладко выбритое красивое лицо не пряталось за бравыми усами. Во всем его облике было столько достоинства, что я совершенно растерялась.

      – Хуан Луис Харрингтон, рад нашей личной встрече, – пожал ему руку Этьен.

      – Зовите меня Лучо, – ответил месье Харрингтон.

      – Где ты научился так играть, Лучо?

      – В пампасах. Мы начинаем играть в поло еще до того, как научимся ходить.

      Стоя рядом, я молча слушала разговор мужчин о лошадях. Что означало прозвище Лучо? Что такое пампасы? У меня возникло странное желание узнать о нем все. Потом я заметила на его руке глубокую царапину, из которой сочилась кровь и вот-вот должна была запачкать его белые бриджи.

      Я вытащила носовой платок, на котором практиковалась в вышивании своих инициалов, и, не задумываясь, приложила его к ранке.

      – У вас кровь, – пролепетала я, чувствуя, как розовеет мое лицо. Я только что прикоснулась к незнакомому мужчине.

      Застигнутый врасплох, он взглянул на меня несколько удивленно, его пальцы коснулись моих, когда он взял платок.

      – Мерси, – произнес он, поворачивая руку и вытирая кровь.

      – Позвольте представить вам мадемуазель Антуанетту Шанель, – весело улыбаясь, вмешался Этьен. – Одну из знаменитых Трех Граций Мулена, вместе с сестрой и тетей.

      Лучо пристально взглянул на меня.

      – Как она может быть только одной,