Цена твоей любви. Ольга Викторовна Дашкова

скоро приду… в туалете, голова закружилась.

      Не хочу сейчас думать о том, что произошло, но это дает надежду мне, наивной дурочке. Хоть Матвей и танцует с другой, он был сейчас со мной. Привожу себя в порядок, выхожу на улицу, быстро иду к месту проведения торжества.

      – Ты где была? – Лиля подозрительно смотрит, но я не обращаю на нее внимания.

      Музыка затихает, ведущий что-то говорит, но я не понимаю. А когда микрофон попадает в руки моему отцу, замолкают все.

      Он произносит длинную речь о фирме, о ее достижениях, но все это сказано с такой горечью, что кажется, будто он прощается со всеми.

      – Спасибо всем, что вы пришли, что разделили эту радость с нами. Спасибо за поздравления с днем рождения. Но я должен огорчить вас или обрадовать, тут уж как получится, – грустная улыбка, отец пожимает плечами. – С завтрашнего дня у вас новый руководитель, новый генеральный директор – Жаров Матвей Евгеньевич. А также его очаровательная невеста Диана Демидова.

      Собравшийся народ взволнованно задает вопросы, я сама в шоке. Как? Почему? Как папа мог допустить такое?

      Матвей появляется рядом с отцом, медленно обводит холодным и оценивающим взглядом каждого присутствующего. Так смотрит вожак на свою стаю, но он и ее не пожалеет, если придется делать выбор.

      На меня задерживается чуть дольше, чем положено, но отводит взгляд в сторону.

      Вожак потерял ко мне интерес, он получил все, что хотел.

      Жаров начинает говорить в микрофон, но я не могу разобрать и слова. Голова немного кружится, и подташнивает. Прикладываю пальцы к губам, чувствуя что-то влажное и теплое.

      Кровь течет из носа. Она с привкусом железа.

      – Черт, Регина, ты сейчас замараешь весь костюм, надо приложить лед. Пойдем быстрее.

      Лиля тянет меня за руку в сторону, не сопротивляюсь. Уже ничего не имеет значения.

      Все уже сделано. Иначе не будет.

      Глава 15

      На кухне полумрак, тусклым светом в углу горит торшер. Отец сидит за столом, перед ним открытая бутылка водки, налитая до краев стопка и разбросанные бумаги.

      – Папа, – подхожу медленно, опустив руки на его плечи, мне так невыносимо жалко его, до слез, до боли.

      – Да, милая, не переживай, все хорошо.

      – Как же хорошо, если этот праздник обернулся для нас чистой трагедией? Почему так все случилось? Почему ты отдал фирму?

      Отец тяжело вздыхает, не смотрит на меня, перебирает бумаги. Я лишь выхватываю отдельные слова из текста: банкротство, арест имущества, уголовное дело.

      – Так бывает, дочь, друзья иногда предают, находятся более ушлые и не имеющие совести люди. Это жизнь, от нее никто не застрахован.

      – Тебя предал Владимир Петрович?

      – Обстоятельства сложились не в мою пользу, он выбрал собственное благополучие, а все его теневые схемы на фирме повесили на меня.

      – Но… разве так можно?

      – Наверное.

      Отец говорил это все таким будничным тоном, ни малейшего упрека или злости. Слишком добрый и понимающий, с таким характером