Цена твоей любви. Ольга Викторовна Дашкова

очень странно, у отца был только один заместитель Владимир Петрович, дядя Володя мой крестный и старый друг отца.

      – А где Владимир Петрович?

      – Владимир Петрович ушел на пенсию, – Матвей ответил за отца, мне это не понравилось.

      Сейчас он совсем другой, мне не знакомый.

      Чужой.

      Холодный и непроницаемый взгляд, он видит меня впервые. Так смотрят на подростков, на детей сослуживцев, а ни как ни на девушку с которой был секс.

      Я не могу показать своих эмоций при отце, но мне так до боли обидно, что хочется плакать. Еще там хотелось, на крыльце, глядя на то, как Матвей обнимает и целует красивую девушку.

      – Регина, тебе надо идти. У меня много работы.

      – Но ты так ничего и не объяснил.

      – Все потом милая. Иди. Я приеду вечером.

      Чувствую взгляд Матвея, в голове полная неразбериха, пульс стучит в висках, начинает подташнивать, наверно поднялось давление. На ватных ногах иду к выходу не смотрю больше на мужчин.

      Надо подышать воздухом и умыться холодной водой. Надо просто успокоиться и хорошенько подумать, а вечером все спросить у папы.

      – Регина, Регина! Ты шлем забыла.

      Останавливаюсь на выходе из приемной, секретарь окликнула меня. Хочу развернуться, но тут меня обнимают за талию, толкают в коридор, не сопротивляюсь, просто иду.

      – Я провожу, пойдем.

      – Куда…вы меня ведете? Отпустите.

      Мне настолько плохо, что перед глазами красные круги, а голова идёт кругом. В какой-то момент я проваливаюсь в черную бездну, а потом выныриваю, жадно глотая ртом воздух. На лицо брызгают холодной водой, я лежу на чем-то мягком.

      – Все хорошо? Попей воды.

      Картинка становится четкой, Матвей поит меня водой, придерживая за шею.

      – Как ты?

      – Отпустите, все нормально.

      – Ты только что упала в обморок, это не совсем нормально.

      – Это не ваше дело.

      Хочу встать и уйти, это все из-за нервов, надо просто отдохнуть. Но меня не пускают, Матвей сидит рядом, пристально меня разглядывая. А я снова боюсь на него смотреть и видеть в его глаза холод и безразличие.

      – Ты часто падаешь в обмороки?

      – Нет, просто жара. Дай мне встать.

      Касание лица поднимает за подбородок, заставляя смотреть на себя. А мне до такой степени больно, что болит сердце.

      Он чужой. Совсем не мой.

      Той, другой девушке.

      И никогда не будет моим.

      – Почему ты плачешь?

      – Я не плачу.

      Сколько нужно заплатить, чтоб он меня любил?

      Какая цена его любви?

      Вытирает пальцами слезы с щек, теперь в его глазах нет безразличия. Какой же все-таки он разный. А потом резко притягивая впивается в мои губы болезненным поцелуем.

      У меня вырастают крылья, я моментально взлетаю так высоко, что еще немного и они вспыхнут огнем как на татуировки что на спине Матвея.

      Поцелуй долгий, лишающий остаток воли и последних крупиц разума. Отвечаю сама, как голодна пью его дыхание. Руки Матвея уже под мой майкой, ласкают обнаженную кожу.

      Совсем