Твоя Мари. Неубиваемая. Марианна Крамм

потому, что я Денису не чужая.

      – Так с Денисом выясни этот вопрос. И заканчивай, надоело.

      – Что тебе надоело, Мари? – она присаживается за стол, берет веточку укропа и сует в рот. – Чувствуешь себя здесь хозяйкой, да?

      – Может, хватит уже, а?

      – Нет, дорогая, не хватит. Из-за тебя я постоянно себя чувствую лишней.

      – Лера, это не мои проблемы, когда ты уже это поймешь? Я не претендую на твоего Дениса, неужели непонятно?

      – Непонятно. Ведешь ты себя как раз так, словно считаешь своим и его, и все, что вокруг него.

      Я отмахиваюсь и тяну к себе противень, на котором уже раскатан пласт теста, начинаю выкладывать на него зелень и тертый сыр:

      – Успокойся. Мне твой Денис не сдался. Хочешь качать права – это к Олегу, если не боишься. Они между собой договариваются, я не вмешиваюсь. Но ты можешь попробовать.

      – А мне твоего разрешения на это не нужно! – она хлопает по столу ладонью. – Но прекрати свои подкаты, ясно тебе?

      – Все? – насмешливо интересуюсь я, накрывая начинку вторым слоем теста и защипывая края. – Будь добра тогда, подай яйцо из холодильника, а то у меня руки в муке.

      Лерка растерянно смотрит на меня, хлопает ресницами:

      – Зачем?

      – Верхушку у пирога смажу.

      Из Лерки словно выпускают воздух, она пару минут сидит неподвижно, потом вдруг начинает истерично хохотать:

      – Верхушку у пирога?! Ты совсем бессмертная, что ли? Тебе как еще объяснить, чтобы дошло?

      – Да дошло до меня, успокойся. И яйцо давай, духовка накалилась уже.

      Она вынимает из холодильника яйцо, машинально разбивает его в стоящую перед ней миску и начинает взбивать вилкой.

      – Мари… – произносит почти жалобно. – Ну, будь ты человеком, оставь его в покое.

      – Ты меня не услышала, что ли? Я здесь вообще ни при чем. И хозяйкой здесь я себя не чувствую, если тебя это волнует. Расслабься, знаешь ведь, что неприятности будут, если кто-то наш разговор услышит – оно надо тебе?

      Лера опять сникает, протягивает мне миску:

      – Пойду переоденусь, жарко невозможно…

      Она скрывается в своей комнате, а я ставлю пирог в духовку.

      Появляется Костя с двумя пакетами, а за ним – Денис в голубой футболке и светлых джинсах, очки сдвинуты на лоб:

      – Приветик. Как жизнь?

      – Потихоньку.

      – Лерка где?

      – Переодевается.

      – А пахнет чем? – он смотрит на духовку. – О, прикольно. Умеешь ты, Мари, угадать желания.

      – Еще скажи, что полжизни о пироге мечтал.

      – О твоем? Всегда, – ржет он, направляясь в комнату.

      – Придурок, – бормочу я, сметая муку в банку.

      – Так и достает тебя? – Костя садится за стол и берет сигарету.

      – Ой, не вникай, с ума сойдешь. Нормально все.

      – Не понимаю, чего ему Олежа зубы не посчитает.

      – И в это тоже не вникай, тут много странного происходит, чего нормальным не понять.

      Костя только головой качает, но больше ничего не говорит, курит, откинувшись на спинку стула. Возвращается Лера в шортах и майке-алкоголичке,