Хмурый город. Ненастье для Насти. Ирина Валерьевна Дынина

рассматривая, неожиданно заробевшего кровососа. – Вампир обыкновенный, новообращенный. Что ж, будем работать с тем, что есть. Девку, небось, затащил в укромный уголок? – глаза колдуна проникали в самое черное нутро чернокнижника. – Крови захотел, вурдалак?

      – И, крови. – спокойно выдержал тяжелый взгляд недобрых глаз Зябкин. Он не смутился ни разу – да, он – кровосос. Не по своей воле, но, как доходчиво объяснили ему подручные главы клана, внятно объяснили, при помощи ног и дубинок – навсегда. Обратного пути нет – если не кровь сосать, то, в могилу – червей кормить. Приходится с этим жить.

      Зябкину нравилось. Не все, но придется терпеть.

      – Дерзкий упыреныш. – широко усмехнулся колдун и у Зябкино отлегло. Говорят, нет души у вампиров. Брешут, поди. Отлегло ощутимо, откуда- то. Не от желудка же?

      – 2022. – чернокнижник натянул покрывало на голые колени, торчащие вперед под острым углом. – Хороший год для того, чтобы отомстить. – и, улыбнулся снова. Жутко. Предвкушая.

      Зябкину стало страшно, и он внезапно подумал о том, что жадность и любопытство – плохие советчики. Не доведут они до добра молодого и перспективного вампира. Кто знает, может быть, всем было бы лучше, если бы свинцовый саркофаг с останками древнего колдуна, остался в рыхлой земле городского парка.

      – Называй меня – Чуран, слуга. – продолжал гнусно ухмыляться колдун и глаза его запылали особо яростным пламенем. – Не бойся меня, служи верно – ты получишь свою награду, обретешь то, чего желаешь. Чуран, слуга Чернобога, вознаградит тебя за спасение своей жизни.

      *

      Так началась новая жизнь молодого упыря. Нельзя сказать, что чернокнижник, сиднем сидевший в старом кресле, слишком давил на неживого подручного.

      Нет, вовсе нет.

      Колдун постоянно торчал в комнате Романа, не показываясь посторонним. Да, разумеется, чернокнижника приходилось кормить. Едой. Человеческой.

      Зябкину пища смертных была до лампочки, с некоторых пор. Превратившись в вампира, он перестал нуждаться в настоящей еде. Бухло – иное дело. Выпить вампир был не прочь, как и все его соклановцы. Алкоголь обострял чувствительность и выявлял некоторые сверхспособности, которыми обладал любой из кровососов, в той или иной степени.

      Зябкин, вон, мог баб пачками окучивать и пытался летать. Вернее, планировать. Очень полезное умение, как оказалось.

      Жратву приходилось тырить у соседей – по чуть-чуть, незаметно. Люди в коммуналке проживали небогатые. Если наглеть, то они очень быстро смогут вычислить вора. Благо, но чернокнижник держал себя в черном теле – то ли на диете сидел, то ли отращивал себе новый желудок – Зябкин особо не вникал.

      Как оказалось, ограничивая себя в еде, колдун в другом стесняться не желал. Он тянул силу. Ману, прану – да, как ни назови, но тянул, высасывая ее, точно пылесос из жильцов дома.

      Вначале, под удар попали жители Ромкиного подъезда.

      Первый раз, увидев гроб, который выносили из открытых дверей, Зябкин ничуть не удивился. Умерла Сидорчук, баба Тая, старуха с пятого этажа. Тихая бабулечка заснула