Ночь, сон, смерть и звезды. Джойс Кэрол Оутс

вспомнила слова Луизы Мэй Олкотт, которые поразили ее много лет назад: Когда уже наконец я отдохну? Когда умру.

      А когда в этом доме наступят чистота и порядок? Когда умрет… супруг.

      Только не упасть в обморок. На глазах у дочерей.

      Быстро лечь в кровать и пониже опустить голову на подушке, чтобы кровь прилила к голове и восстановилось сознание.

      – Мама, спокойной ночи! Постарайся поспать.

      Все трое по очереди ее поцеловали, выключили свет и покинули спальню.

      Постепенно проваливается в сон, слыша далекие голоса на кухне.

      Убаюкивающие голоса. Иначе было бы совсем тоскливо.

      Она держит его руку. Их пальцы переплелись. Все это в полной темноте.

      Похоже, у нас там внизу вечеринка. Кто ее устроил?

      Дети, дорогой. Кто ж еще?

      Дети! Кажется, они счастливы.

      Наверно. Всем хочется быть счастливыми.

      А почему мы не с ними, Джессалин? Почему мы здесь? Давай спустимся и присоединимся к ним.

      Разволновавшись, он выпрастывает голые ноги из-под одеяла, ему не терпится, он в недоумении, притаились тут, как убогие старики, а дети там пожирают пиццу (он уже учуял запах), пьют его эль и пиво, как будто и не покидали этот дом, но факт остается фактом: в юности, живя здесь, они никогда не устраивали вечеринки в столь поздний час, у каждого свои друзья, и все настолько разного возраста, что вместе им не сойтись, а сейчас они одно целое, очень странно, неестественно – в чем причина? что заставило их вернуться домой? Уж не поминки ли?

      Уайти весь кипит, он требует от жены ответа.

      Мутант

      – Вирджил! Куда, черт возьми, ты опять сваливаешь?

      Детей Маккларенов, людей ответственных, бесит, что самый младший постоянно сбегает из больницы.

      Утром приезжает вместе со всеми, проводит с отцом десять-пятнадцать минут и, поиграв на флейте (можно подумать, их отец в том состоянии, когда он способен слушать эту дурацкую музыку), куда-то исчезает.

      А затем снова появляется как ни в чем не бывало. Словно и не пропадал.

      (Слонялся по больнице? Делал зарисовки? Заводил знакомства в своем лицемерно-хипповом стиле?)

      Находясь вместе с другими в приемном отделении, он был не в состоянии усидеть больше трех минут. Слушать (идущие нон-стоп) новости по Си-эн-эн. Если кто-то задавал ему серьезный вопрос, он отвечал уклончивой улыбочкой и через несколько секунд исчезал.

      Только София еще могла уговорить его перекусить с ней внизу в кафе. Редко это удавалось старшим сестрам и практически никогда – Тому.

      Даже с матерью он вел себя в больнице так странно, что иногда хотелось его придушить.

      Сальные белокурые волосы оттенка помоев собраны сзади в неряшливый конский хвост. Костлявые ноги в открытых сандалиях выпачканы грязью. Нелепый прикид: хипповатый комбинезон фермера, мятый пуловер. Плюс блокнот для рисования! И вырезанная из дерева флейта! Невероятно, но девушки и женщины постарше поглядывали на него с улыбкой, выражавшей интерес