Ночь, сон, смерть и звезды. Джойс Кэрол Оутс

провести по крайней мере еще одну ночь, он позвонил в отделение хэммондской полиции и попросил соединить его с лейтенантом… Калдером? Коултером? Колманом? Он готов был сам себя выпороть за то, что не расслышал тогда фамилию и по рассеянности не переспросил.

      Такого у них нет.

      – А с похожей фамилией кто-нибудь есть? – Он старался говорить вежливо, проявляя терпение. – Я звоню по поводу инцидента на автостраде Хенникотт восемнадцатого октября. «Приняли не за того», «все обвинения сняты»… Джон Эрл Маккларен, проживающий по адресу: Олд-Фарм-роуд, девяносто девять, Северный Хэммонд…

      – Не вешайте трубку.

      Семя

      В предрассветных сумерках раздались первые осторожные выкрики птиц.

      В тумане обозначились призрачно-белые стволы берез.

      А вот и холмистый соседний участок, где пасутся лошади.

      У каждого из детей Маккларенов была своя комната с собственным видом. Их родной дом.

      Пятеро детей.

      Один, соответственно, малыш и один, само собой, старший, почти взрослый.

      Чем-то похоже на забег: старший прибегает первым, затем второй, третий, четвертый и, наконец, последний.

      И, глядя в окно, каждый думает: Это мой дом! Я никуда не уезжал.

      Дети Маккларенов один за другим покидали родной дом, но уезжали они не слишком далеко.

      Из пятерых только Том перебрался в другой город (с женой и детьми), Рочестер, что в семидесяти милях от Хэммонда. Возглавив подразделение «Маккларен инкорпорейтед», выпускающее школьные учебники, он поддерживал постоянную связь с отцом.

      Дочери Маккларенов – Беверли, Лорен и София – жили в радиусе восьми миль от семейного дома.

      Вирджила-путешественника забрасывало на север аж до Фэрбенкса на Аляске и на юг до Лас-Круса в штате Нью-Мексико. Когда ему было двадцать с гаком, он исчезал на недели, а то и месяцы в неизвестном направлении, а когда родным приходила от него запоздалая открытка, он уже находился где-то в другом месте. Ему нравилось «летать как семечко».

      Он говорил это без всякого тщеславия. Откуда оно у ребенка? Он такой, какой он есть.

      – Семечко должно пустить корешок и пойти в рост. Чтобы превратиться в нечто большее и значительное, чем просто семя.

      Чтобы пригасить его воодушевление, Уайти позволял себе посмеяться, а Вирджил хмурился:

      – Что тут непонятного, папа? Почему ты полагаешь, что у явлений природы должна быть какая-то иная цель, кроме того, чтобы быть собой?

      – Почему я полагаю… что?

      – Вот видишь… это твое заблуждение. В данном конкретном случае.

      Заблуждение. Такими словами в лицо Уайти Маккларену лучше не бросаться.

      Остальные внимательно слушали. Даже София, обычно выступавшая союзником младшего брата, ждала, что отец поставит его на место.

      Младшие Маккларены с удивлением замечали, что Вирджил (похоже) не обижается на замечания отца. Он их встречает, стоически улыбаясь и поглаживая редкую бородку, а иногда фыркает, как домашний кот, которому случайно