Хамелеонша. Алена Савченкова

упомнить всех невозможно. Часто забредают из леса.

      – Сказывается дар королевской семьи? Он их… притягивает? – осторожно спросила я, избегая прямо упоминать Покровителей.

      Говорить о них вслух не с членом семьи – все равно что обсуждать местоположение фамильной казны – так же настораживает.

      – Должно быть, в какой-то степени, – ответил Тесий и сменил тему. – Расскажите о себе, что у вас за семья?

      – Наши с Людо родители умерли, – равнодушно ответила я.

      Род Грасье разветвлённый, тут можно не опасаться промаха, главное, не ссылаться на самых известных представителей. А врать всегда лучше поближе к правде…

      – О, – смутился секретарь, – мне жаль.

      – Ходили слухи, что отца отравили… на пиру, – поймав растерянный взгляд, я безмятежно улыбнулась, – но это, конечно, неправда. Он умер от притока гуморов[40] после обильной трапезы. Кому может понадобиться убивать художника, правда?

      Раздувшиеся в костяшках пальцы скребут по постели, тело выгибается в судорогах, а на почерневших губах пузырится кровь…

      – Правда, – эхом отозвался Тесий.

      – Мать скончалась в тот же день: не выдержало сердце…

      Меч с хрустом вошёл в грудь. Рыцарю пришлось упереться ногой, чтобы выдернуть его…

      – …они жить не могли друг без друга.

      – Простите, что затронул эту тему.

      – Вы же не знали, – ещё шире улыбнулась я, сама чувствуя неуместность оскала. Улыбки помогают против дрожания губ.

      Тесий, конечно, знает нашу историю… её все знают. Акт устрашения и предупреждение остальным: ни древность рода, ни сильный Покровитель, ни столетия верной службы, ни уж тем более закон не спасут от самоуправства и алчности Скальгердов.

      Мне даже почудился насмешливо-понимающий огонёк в глазах секретаря. Я чуть не забыла, что речь о Грасье, а потому он не может знать, какие чувства меня сейчас обуревают. Да и самому Тесию в ту пору было не больше, чем мне сейчас, вряд ли он уже тогда служил помощником у Бодуэна. Правда, это ничего не меняет. Теперь ведь он здесь, а значит, на стороне Скальгердов. Помогает совершать новые преступления. А в награду, быть может, получает что-то из утвари, прежде украшавшей наш дом…

      – Расскажите лучше о себе. Давно вы при… Его Высочестве? – Даже косвенное упоминание Бодуэна далось непросто.

      – Три года, начинал писцом. Наш родовой дар в нахождении путей, и отец желал видеть меня военным стратегом, но я предпочёл стратегию мирную – дипломатию.

      Он произнёс это даже с гордостью.

      – Вы говорите так, словно в этом есть что-то похвальное, – неприязненно заметила я.

      – Вы порицаете моё желание выбрать свой путь?

      – Я порицаю ваше неповиновение отцу.

      Тесий остановился, мне тоже пришлось, хотя на середине мостика было неуютно. Он не заметил моего замешательства, или я его так хорошо скрывала.

      – Как же, по-вашему, мне следовало поступить? – спросил он со всей серьёзностью.

      – Покориться его воле и исполнить свой долг.

      – Даже

40

Считалось, что в теле человека текут четыре основные жидкости (гуморы): кровь, флегма (слизь), жёлтая жёлчь и чёрная жёлчь.