Фейри Чернолесья. Алан Чароит

Элмерик припомнил, как старуха называла пропавшую дочь.

      Фейри с размаху сел на землю, дотянулся до плошки с остатками мёда, окунул туда палец с длинным и загнутым, почти как у зверя, когтем, облизал его и одобрительно крякнул.

      – А с тобой можно иметь дело, мальчик-колдун. Ты смышлёный. Может, сам смекнёшь, что дальше было?

      – Может, ты не можешь рассказывать об этом? – догадался Элмерик. – Какое-то заклятие мешает?

      – Давно мне не встречались умные смертные. Даже странно: ведь уже почти взрослый!

      Ободряемый кивками и радостными возгласами фейри, Элмерик продолжил строить догадки.

      – Вы отваживали от Лилс женихов, потому что она была вашей матушкой? А потом она пропала. Решила сбежать и бросить вас, да?

      – Мы не любим предателей, – фейри даже перестал вылизывать плошку. – Тех, кто нарушает слово, ничего хорошего не ждёт.

      – Вы убили её? – Элмерик похолодел от ужаса. – Свою матушку?

      Фейри вскочил и, исполнившись праведного негодования, замахал на него тонкими, как веточки, ручками.

      – Нет-нет-нет. Мы не могли. Не посмели бы. Мы ведь любили её. Нашу матушку. Нашу сестру. Нашу плоть и кровь. Нашу отраду.

      – Но ведь она мертва?

      Старейшина маленького народца скорбно вздохнул.

      – Ага. Мертвее мёртвого. Уже давно. Мертва. Жива. Спит. Знаешь, как это бывает? Знаешь?

      Элмерик, кажется, начинал понимать, как мыслят Красные Ладошки, сочетая мудрость веков с детской живостью и непосредственностью. Вот только намёки фейри казались ему туманными, а суть по-прежнему ускользала.

      – Если вы не убивали Лилс, может, её избранник оказался дурным человеком?

      – Ах, как же много на свете дурных людей! – воскликнул фейри. – Они близко. Рядом. Совсем рядом. Всегда тут. Но вы наивные. Глупые. Доверчивые. Даже не подозреваете. А когда спохватываетесь, уже поздно. Слишком поздно. Навеки.

      – Её убил кто-то знакомый? Тот, кому она верила? – догадался Элмерик.

      – Страх уродует людей. Побуждает их делать жуткие вещи. Заставляет ненавидеть тех, кого раньше любили. Знаешь, как это бывает? Знаешь?

      Охваченный азартом Элмерик чувствовал, что идёт по верному пути.

      – Он узнал, что Лилс была ведьмой? Или даже увидел кого-то из вас?

      – Очень умно, – похвалил фейри. – Тепло. Близко. Почти у цели.

      – Это был кто-то из деревни? Как его звали? Её имя тебе нельзя сказать, но его-то можно?

      Старейшина захлопал в ладоши.

      – Она говорила: Мэдок. Мэдок Задира.

      – Ты всё врёшь! – послышалось за спиной. – Не может такого быть!

      Элмерик вздрогнул и обернулся: он уже успел забыть, что оставил в зарослях Дилана, а тот всё это время слушал.

      – Ах, негодяй, ты был не один! – возмутился фейри и попытался было выскользнуть из круга, но Элмерик успел перехватить его за пояс. – Ты тоже не один, а с приятелями, хоть их и не видно. Не было такого уговора, чтобы одному.

      Маленький собеседник перестал вырываться и обмяк. Дилан тоже шагнул в круг света. Одна свеча горела