Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь (сборник). Рафаэль Сабатини

Дориа.

      Ломеллино, как и все остальные, тоже получил этот приказ, а Просперо был среди тех, кого приказ касался. Столь неожиданная перемена требовала немедленного принятия решения. И Просперо его принял. Он стоял рядом с Ломеллино у входа в капитанскую каюту, когда тот отдал команду надсмотрщику укомплектовать гребцами шестивесельный баркас.

      Готовясь сойти на берег, Ломеллино накинул на плечи алый плащ, поскольку внезапно налетел ветер и стало прохладно, а капитан был мерзляком.

      На юте только что зажгли три больших фонаря, расположенных выше и чуть позади капитанской каюты. Сама она, однако, находилась в тени, так же как и палуба перед входом. Силуэты двух стоявших там людей казались совсем черными.

      Просперо сказал очень тихо, почти неслышно:

      – Меня не очень тянет в Леричи.

      – Почему? Там по крайней мере есть нормальный ночлег.

      – И поэтому я крепко усну… В том-то и дело. Адорно вполне может заснуть вечным сном на ложе, приготовленном Дориа.

      Ломеллино шумно вздохнул и повернулся, вглядываясь в силуэт Просперо. Лицо его омрачилось.

      – Это чудовищная фантазия.

      – Возможно, и впрямь чудовищная. Но фантазия ли? Ослабнет ли та жгучая ненависть, что приковала меня к веслу, под мощным напором моих спасителей?

      – Ненависть будет, по крайней мере, обуздана. Если, конечно, вам и впрямь что-то угрожает. Но Дориа не убийцы.

      – Возможно, нет… пока. Но могут завтра стать ими. Я скорее готов довериться вам, синьор Никколо. Я ваш пленник, а не Филиппино, почему же вы боитесь потребовать то, что принадлежит вам по праву?

      – Боюсь?! – проревел Ломеллино.

      – А если нет, то назначьте выкуп. Или я должен сделать это сам? Две тысячи дукатов вас устроят?

      – Две тысячи дукатов! Клянусь плотью Господа нашего, недешево же вы себя оцениваете!

      – Естественно. Так вы согласны?

      – Спокойнее, спокойнее, друг мой. Кто заплатит выкуп?

      – Банк Святого Георгия. Я оставлю вам расписку прямо сейчас, прежде чем мы расстанемся.

      Ломеллино усмехнулся и вздохнул.

      – Поверьте, я был бы рад расстаться таким образом. Но… Вы сказали, что я боюсь отстаивать свои права, и тому есть причина. С Андреа Дориа шутки плохи.

      – Вы хотите сказать, что отказываетесь? В таком случае мне придется поехать в замок, не так ли?

      – Увы! Я ничем не могу вам помочь.

      – Жаль. Но будь что будет. Одну минуту… – И он отступил вглубь каюты, будто что-то там оставил. Из темной глубины покоев до капитана донесся изумленный возглас: – Как? Это что еще такое?

      Ломеллино прошел за ним в сумрачный угол.

      – Что случилось?

      – Я не могу найти… – Он не сказал, что именно, и только расхаживал из угла в угол.

      – Подождите, я зажгу свет.

      – Не надо! – Теперь