Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь (сборник). Рафаэль Сабатини

волнует?

      – Я не лишен чувства справедливости. Теперь оно удовлетворено.

      – Удивляюсь я! В конце концов, его требования независимости Генуи были более настойчивыми, чем требования золота. Он ясно дал понять, что без этого соглашение не будет достигнуто, сколько бы денег мы ему ни предлагали.

      – Ну конечно. Потому что в этом случае все предложенное не имело бы настоящей ценности. Те же условия он ставил и королю Франции. Таким образом он маскирует собственную продажность.

      – А разве он не мог быть искренен? Не мог переметнуться на другую сторону, поскольку Франция его предала?

      – Это он и будет утверждать. Но мир не обманешь. Придется ему сменить девиз своего рода: Pecuniae obediunt[13].

      Дель Васто задумчиво посмотрел на него.

      – И вы надеетесь именно на это?

      Просперо выпрямился.

      – Иначе я не мог бы называться человеком! Мой отец умер в изгнании, сердце его было разбито, он был гоним врагами, науськанными на него вашим прекраснодушным адмиралом.

      – Возможно, события уже вышли из-под его контроля. Фрегозо действовал в интересах Франции…

      – А Дориа – в интересах Фрегозо. Потому что все это его устраивало. Фрегозо – это марионетки. Мы, Адорно, – нет. Дориа не удалось бы нас переманить. Ему пришлось бы нас уничтожить.

      – Это всего лишь предположение, – сказал дель Васто.

      – А то, что ваш Филиппино приковал меня как преступника к веслу и готов был отдать в руки папского суда, – это тоже предположение?

      – Но есть разница между самим Филиппино и его дядей. Просто у одного из них зуб на вас.

      – Я удивляюсь, Альфонсо, что вы так защищаете Дориа.

      Дель Васто пожал плечами:

      – Не хочу, чтобы меня преследовала мысль, будто я нанял на императорскую службу алчного искателя приключений, который продаст своего господина за тридцать сребреников.

      – Не стоит волноваться. Император достаточно богат, чтобы избежать такого оборота дела.

      – Мне бы хотелось, чтобы для такой уверенности были более веские основания.

      – Вы хотите слишком многого. Лучше бы и мне, и вам удовлетвориться тем, что есть. Хотя вряд ли у меня найдутся причины быть довольным. Вы устроили так, что папа не сможет выступить в роли нанятого Дориа убийцы; вы лишили Филиппино возможности насмерть забить меня, как ленивого раба, за веслом; теперь, скорее всего, однажды темной ночью мне вонзят нож под ребра. Так или иначе, но им по-прежнему нужна моя шкура. В этом вы можете быть уверены.

      – Если это так, они горько поплатятся! – поклялся маркиз.

      – И цветы возмездия распустятся на моей могиле. Это радует и согревает душу.

      – Полагаю, вы не правы, Просперо. – Дель Васто в волнении положил ему руку на плечо. – Мне не хочется верить словам, которые, как сейчас ваши, продиктованы враждой. Тень императора избавила вас от отправки

13

Достоянию повинуемся (лат.).