Другая страна. Джеймс Болдуин

что бы он сказал? – спросил Руфус.

      – Что? Да кто его знает! – Но смех ее как-то сам собой оборвался. Казалось, она проснулась и возвращается к реальной жизни.

      – Слушай, налей-ка еще!

      – Конечно, Леона. – Когда он брал бокал, их руки и плечи на мгновение соприкоснулись. Она опустила глаза.

      – Сейчас вернусь, – сказал Руфус и быстро прошел в комнату, где уже притушили свет. Кто-то наигрывал на рояле.

      – Эй, парень, как вы там с Евой? Все в порядке? – поинтересовался хозяин.

      – Лучше не бывает. Балуемся винцом.

      – От него никакого проку. Дай Еве травку. Пусть покайфует в свое удовольствие.

      – Об ее удовольствии я сам позабочусь.

      – Старина Руфус бросил ее на балконе одну, бедняжке остается только глазеть на стоячий «Эмпайр стейт билдинг» и облизываться, – сказал со смехом молодой саксофонист.

      – Дайте курнуть, – попросил Руфус, и кто-то протянул ему сигарету с марихуаной. Он сделал несколько затяжек.

      – Оставь себе, дружище. Отборный товар.

      Руфус глотнул вина и, докуривая сигарету, постоял у рояля, машинально нажимая на клавиши. От наркотика он весь как бы очистился и почувствовал себя великолепно, просто победителем; когда он вновь выходил на балкон, в голове у него слегка шумело.

      – Все что, ушли домой? – забеспокоилась девушка. – Так тихо стало!

      – Да нет же, – успокоил ее Руфус. – Просто разбрелись по углам.

      Теперь Леона казалось ему красивее и нежнее прежнего, а огоньки за рекой вдруг сами собой сплелись в ниспадающий живой ковер, этот роскошный фон колыхался вместе с девушкой – ослепительный, тяжелый, бесценный.

      – А я и не знал, – медленно проговорил Руфус, – что ты принцесса.

      Он передал ей бокал, и вновь их руки встретились.

      – Ты, я вижу, совсем пьяная, – сказал Руфус с блаженной улыбкой, и глаза девушки, сверкнув над бокалом, неприкрыто позвали его.

      Он выжидал. Все теперь казалось простым. Он перебирал ее пальцы в своих.

      – Ты хотела чего-нибудь очень сильно с тех пор, как приехала в Нью-Йорк?

      – Да всего! – призналась она.

      – А сейчас хочешь?

      Пальцы ее слегка напряглись, но Руфус не отпускал их.

      – Не бойся. Скажи мне. Все будет хорошо.

      Слова эти отозвались эхом в его сознании. Когда-то давно он уже говорил их кому-то. На мгновение Руфуса обдало прохладным ветром, который, взлохматив волосы, унесся прочь.

      – А ты? – тихо спросила она.

      – Я что?

      – Хочешь чего-нибудь?

      Он знал, что пьян: пальцы его мяли ладонь девушки, тяжелый взгляд остановился на ее шее. Хотелось прильнуть к гладкой коже и сладострастно покусывать ее, оставляя темно-синие разводы засосов. Его пьянило ощущение их вознесенности над городом, огни которого и манили, и притягивали его. Приблизившись к краю балкона, Руфус заглянул вниз: ему вдруг почудилось, что он стоит на утесе где-то на краю света, а перед ним раскинулись неведомое царство и река. И все это великолепие,