Другая страна. Джеймс Болдуин

– исподтишка или открыто – на незнакомые лица не столько заинтересованные, сколько оценивающие взгляды, как бы прикидывая, на что тут можно рассчитывать. Мимо прошествовал полицейский, который каким-то таинственным образом проникся убеждением, что с этими неграми, хоть они находятся на улице в неурочное время и все поголовно пьяные, нельзя поступать по старинке, то же касалось и бывших с ними белых. Руфуса вдруг пронзила мысль, что Леона – чуть ли не единственная белая среди них. Ему стало не по себе, а почувствовав, что нервничает, он взбесился еще больше. Но тут Леона высмотрела свободное такси.

      Белый водитель безо всяких колебаний остановил машину, и даже когда они сели, в его отношении ничего не изменилось.

      – Ты завтра работаешь? – спросил Руфус. Оставшись наедине с девушкой, он вдруг оробел.

      – Нет, – спокойно ответила она. – Завтра воскресенье.

      – А ведь правда. – Ему сразу стало радостно, и он почувствовал себя совсем раскрепощенным. Руфус собирался наведаться в воскресенье к родным, но теперь передумал, представив, как чудесно будет провести день в постели с Леоной. Он окинул девушку взглядом, отметив, что, несмотря на миниатюрность, она хорошо сложена. Интересно, о чем она думает? Слегка коснувшись ее руки, он предложил сигарету, но Леона отказалась.

      – Ты не куришь?

      – Иногда. За рюмкой.

      – Часто поддаешь?

      Она засмеялась.

      – Нет. Не люблю пить в одиночестве.

      – Думаю, теперь, – прокомментировал Руфус, – тебе какое-то время не придется пить в одиночестве.

      Девушка не ответила, но даже в темноте было заметно, что она покраснела и как-то вся напряглась. Потом уставилась в стекло.

      – Хорошо, что ты не спешишь домой.

      – Мне некуда спешить. Я уже большая девочка.

      – Радость моя, – сказал он. – Да ты не больше минутки.

      Она вздохнула.

      – Иногда минутка решает многое.

      Руфус не решился спросить, что Леона имеет в виду. Лишь многозначительно взглянув на девушку, согласился: «Это верно». Но она, казалось, не поняла подтекста.

      Они ехали по Риверсайд-Драйв, приближаясь к условленному месту. Слева, на темном противоположном берегу Гудзона, там, где находился Джерси-сити, проступали бледные огоньки. Подавшись вперед и слегка касаясь Леоны, Руфус всматривался в темноту, ловя взглядом огни светофоров. Автомобиль свернул, и перед Руфусом на миг предстал во всем великолепии, словно начертанная на небе тайнопись, дальний мост. Сбросив скорость, шофер разглядывал номера домов. Из ехавшего впереди такси вывалилось несколько человек, а сама машина покатила дальше по улице.

      – Нам тоже сюда, – сказал водителю Руфус.

      – Похоже, гуляете? – улыбнулся шофер и подмигнул.

      Руфус ничего не ответил. Он расплатился, и они, выйдя из такси, тут же нырнули в подъезд. Огромный вестибюль поражал роскошью – повсюду висели зеркала, стояли кресла. Лифт только что начал подниматься, в нем слышались оживленные голоса.

      – Что ты делала там в клубе одна, Леона? – спросил