Другая страна. Джеймс Болдуин

сказал Вивальдо, – а, между нами говоря, мы здесь знаем всех. Покажем вам все самое интересное.

      Руфуса почему-то раздражала манера разговора Вивальдо с Леоной. Радостное настроение улетучилось – как не бывало, в душе зародились дурные подозрения. Он бросил украдкой взгляд на Вивальдо, тот потягивал пиво, поглядывая на Леону со своей непроницаемой улыбкой – слишком уж открытой и добродушной: поди пойми, что под ней таится. Руфус перевел взгляд на Леону: сейчас, при дневном свете, в халате с чужого плеча, с подколотыми волосами и без всякой косметики на лице, ее и хорошенькой-то не назовешь. Может, Вивальдо смотрит на нее с презрением, как на заурядную простушку, но это означает, что Вивальдо переносит презрение и на него, Руфуса. А может, он флиртует с ней, потому что Леона кажется ему незатейливой и доступной – чего уж от нее ждать, коль она пошла даже с Руфусом.

      Но тут Леона улыбнулась ему через стол. У него екнуло сердце, и сладко заныло внизу живота; вспомнив их яростную и нежную близость, он решил – черт с ним, с Вивальдо. Того, что было, Вивальдо не отнимет у него.

      Руфус перегнулся через стол и поцеловал девушку.

      – Можно еще пива? – попросил, улыбаясь, Вивальдо.

      – Бери. Сам знаешь где, – сказал Руфус.

      Леона, взяв стакан гостя, отправилась на кухню. Руфус показал язык приятелю, который насмешливо смотрел на него.

      Вернувшись, Леона поставила перед Вивальдо свежее пиво и объявила:

      – Вы, мальчики, не торопитесь, заканчивайте спокойно завтрак, а я пока пойду переоденусь. – Забрав свою одежду, Леона исчезла в ванной.

      Некоторое время они молчали.

      – Она что, останется здесь, у тебя? – задал вопрос Вивальдо.

      – Еще не знаю. Ничего не решено. Хотя, думаю, она бы не возражала.

      – Это видно невооруженным глазом. Но квартирка тесновата для двоих.

      – Можем найти что-нибудь попросторнее. Кроме того, ты ведь знаешь, я чертовски мало нахожусь дома.

      Вивальдо некоторое время обдумывал его слова, наконец осторожно произнес:

      – Надеюсь, ты понимаешь, дружок, это, конечно, не мое дело, но…

      Руфус взглянул на него.

      – Она разве тебе не нравится?

      – Напротив, очень нравится. Милая девушка. – Вивальдо отхлебнул пива. – Вопрос в том: насколько она нравится тебе?

      – А ты не видишь? – ухмыльнулся Руфус.

      – Говоря откровенно, нет. То есть я вижу, что нравится, но… даже не знаю.

      Они снова помолчали.

      – Причин для беспокойства нет, – подытожил Руфус. – Я уже большой мальчик.

      Вивальдо поднял на него глаза.

      – Но и мир вокруг тебя тоже большой. Надеюсь, ты подумал об этом.

      – Подумал.

      – Все несчастье в том, что у меня по отношению к тебе слишком отцовские чувства, сукин ты сын.

      – Все вы, белые ублюдки, одинаковы.

      Выйдя на улицу в воскресенье, они встретились с тем «большим миром», о котором говорил Вивальдо. Судя по неприязненным взглядам прохожих, он был настроен к ним враждебно, и Руфус понял, что совсем забыл о существовании этого мира и о его неиссякаемой способности ненавидеть