Страна мурров. Ирина Владимировна Скидневская

очнулась, Айлин спросила, что нужно сделать во избежание рецидива.

      – Первейшая необходимость – устранить причину душевного беспокойства, – ответил Эдам. – Но боюсь, госпожа Айлин, даже вам это не под силу…

      – Не под силу что, устранить кошек? – хладнокровно поинтересовалась Айлин, хищным

      взглядом обводя кабинет. – Это так.

      Эдам испугался, что ей захочется испробовать на прочность что-нибудь ещё, кроме

      попавшихся под руку несчастных ваз, о которых скорбел весь дом, и быстро сказал:

      – Хотя бы убрать из неба самолёты. Уж самолёты вы кочергой не достанете.

      Айлин сухо рассмеялась и сняла телефонную трубку.

      Через неделю небо над Дубъюком больше не тревожили воздушные суда, по Алофе не ходили корабли, увеличилось число блокпостов вокруг города, и началось строительство Стены, правда, вскоре замороженное. Город, включая долину, стал заповедной зоной. Ассоциация по защите прав животных, которую возглавляла госпожа Монца, была вполне удовлетворена таким решением, ведь кошек очень пугают резкие звуки в небе и гудки кораблей, а это недопустимо.

      Фанни – младшая госпожа – и раньше терпеть не могла Господина Миша, но теперь у неё испортились отношения с самой Сантэ. В Спящей крепости словно случайно стали биться вазы и посуда с изображением кошек, портились семейные фотографии, исчезали статуэтки и фильмы о кошках. Айлин страдала и страшилась, потому что будущее внучки оказалось под угрозой. По городу поползли слухи. Чтобы пресечь их, пришлось подключить прессу и нанять целую армию агентов, полгода распространявших о семействе Монца всякие позитивные байки. Айлин серьёзно потратилась, но в конце концов доверие к семье было восстановлено. Доктор Риц по собственной инициативе провёл сеансы психокоррекции, на которых советовал Фанни тщательно скрывать нелюбовь к кошкам, даже почитая их за неискоренимое зло. Эти формулировки утаивались от Айлин, но только так, считал Эдам, можно примирить девочку с суровой реальностью здешних мест, где кошки всегда ставились выше людей.

      Айлин достала из сумочки носовой платок и поднесла к глазам. Похоже, девчонка опять что-то натворила…

      – Что случилось? – прямо спросил Эдам.

      – Вчера Фанни пнула Сантэ. Кошка до сих пор хромает. Вы понимаете, чем это грозит?

      – Хранители, – проронил Эдам, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

      Айлин кивнула.

      – Все знают, я обожаю свою внучку, и не из-за родства, хотя одного этого было бы достаточно. За ум и доброе сердце. Она великодушна и способна на красивые поступки. И у неё много талантов. Мне приходится тренировать память, а у неё она феноменальная…

      Эдам отвёл глаза. Никакой личной заслуги наследницы, лишь природный дар, хотя, приходится признать, удивительный.

      – Она легко учится. В семь лет самостоятельно выучила язык глухонемых.

      Из желания разведать, о чём разговаривают взрослые. Девочка тихо сидит с игрушками где-то в уголке, а сама