Дождь. Евгения Константинова

отбрасывается назад. Он говорит, а челка медленно движется вниз, ты на нее завороженно смотришь и ждешь, когда наступит момент кивка. Он говорил что-то про ребенка, что с ним все хорошо, и признаков перехаживания нет.

      «Что это за чудо?» – спросил мой внутренний голос. Вслух не произносила, ну, я так думала, но при этом Чеширский кот, как будто я вслух спросила, ответил, что это наш педиатр.

      – А по Апгар? – спрашиваю я.

      – А вы знаете, что такое Апгар? – вопросом на вопрос отвечает он.

      – Знаю: шкала и все такое! – я могла только по три слова в эфир выдавать, на большее не было сил.

      – Хи-хи! В том-то и дело, что «и все такое», – и отходит.

      Я обалдеваю от его поведения и ищу глазами, чем бы в него кинуть. Руки не слушаются, они где-то привязанные. Куда их успели привязать и когда? Смотрю, что держу в руках поручни, руки онемели, костяшки на пальцах уже белые стали, поэтому не слушались. С трудом разжала, на ладонях остались белые полукружия от ногтей.

      Потом меня перевели на кушетку, вручили в руку бутыль с капельницей, тоже непонятно, когда успели поставить. «Держи свои пол-литра!» – говорят и хихикают.

      А потом, когда вся эта кутерьма улеглась, и стало тихо-тихо, потому что все побежали в другую палату, я смотрю на свою кроху: красная такая, сморщенная, глазки-щелочки, спит спеленатая и иногда во сне губешками причмокивает. Вспоминаю слова, ко мне обращенные «Мамочка, кто у нас?» Это же я – мамочка! Я МАМОЙ стала, у меня ДОЧЬ родилась!

      Алька вспоминала Галкин рассказ, события того дня и первый детский крик. После активной родильной деятельности: призывов врачей, суеты персонала, стонов роженицы – детский крик наконец разрежает общий накал страстей, и как бы не воевал персонал с роженицей, не кричала она сама, первый детский крик в родильной комнате примиряет обе эти стороны: слезы радости и умиления с одной стороны, вздох облегчения – с другой. И обе эти стороны по праву могут сказать: «Мы сделали это!» «У нас получилось!». А дальше минутная передышка и персоналу в другой блок, к другой роженице, опять приказывать, распоряжаться, уговаривать, умолять и помогать появиться на свет еще одному человечку.

      Аля вспомнила свои роды, маленькую Кристину, оптимистичную и неунывающую Галку. Галка сильная. И умная. Умная, потому что всегда делает так, как считает нужным, а не оглядывается на других и не думает чужими мерками. За девятнадцать лет знакомства с Галкой Алю всегда восхищали в подруге именно эти качества, но никогда ей не хватало ни силы воли, ни выдержки поступать также, как и Галка.

      На момент их знакомства Але было девятнадцать лет, Галка была на три года ее старше. Она училась в юридической академии на вечернем отделении и работала помощником юриста. Родом она была из небольшого сибирского городка, где остались ее родители. Финансовых возможностей содержать дочь у них не было, поэтому Галка поступила на вечернее отделение, а днем работала в юридической конторе на должности помощника юриста, чтобы иметь средства к существованию.

      Вместе