Заряд воображения. Дарина Александровна Стрельченко

уже лежало в рюкзаке; на столе, для отвода глаз, остался облупленный горшочек с алоэ, бумажки и шелуха от семечек – если рейдовики увидят, что за месяц она не обзавелась никакими материалами, это может вызвать подозрения.

      Яна в последний раз оглядела свой закуток: стол, кровать, плечики со школьной формой; на полке – стопка книг с торчащими закладками. Книги почему-то не изымали – почти никакие, кроме, разве что, стихов. Но Яна и не знала, что такое стихи.

      Схватившись за щеколду, она вспомнила, что под матрасом остался вчерашний рисунок Иры. Но за дверью уже звучал голос матери:

      – Двое. Яне семнадцать, Ирине семь. Да, их почти одновременно ко мне приписали…

      Яна выбила щеколду из паза – на пальцах остались сухие чешуйки краски, – распахнула окно и влезла на подоконник. Прыгать было невысоко, коричневые цветы под окном пружинили не хуже мата. Она прыгала в них каждый месяц уже полгода, а цветы не мялись. Что за сорт? У – упорство.

      – У – упоротость, – пробормотала она и спрыгнула вниз. Набитый рюкзак крепко стукнул по спине. Покачнувшись, Яна схватилась за угол стены, подтянула лямки и помчалась к заброшенному заречному парку, за которым начинался чёрный рынок Синала.

      ***

      – Ну? Едешь?

      Она обернулась. Позади, в красном зареве, стояли старые районы Синала; в окнах горели искорки ламп. Впереди леденела чёрная река, ветер разносил по ней запахи ила, гнили и влажных камней. Где-то на горизонте мутная блестящая вода сливалась с небом.

      Катер уже покачивался у причала. На нём не было огней, и понять, что он здесь, можно было только по слабому рокоту и плеску.

      – Что ты сказал им обо мне?

      – Что ты умеешь прятать. Выжидать. Торговаться. Им нужен человек, чтобы работать на складе вывезенных из Руты материалов. Ты подходишь отлично.

      – У меня нет денег на дорогу.

      – Я сказал, что ты отработаешь билет на том берегу.

      Яна сжала кулак и до крови укусила костяшки.

      – Я смогу вывезти сестру? Потом? Когда-нибудь?

      – Может быть. Решай быстрее!

      – Ты сам едешь?

      – Не кричи! – Он схватил её за руку и заозирался. – Ты хоть думаешь, что будет, если нас обнаружат?!

      – Ты едешь? – срывающимся голосом повторила Яна, чувствуя, как вибрирует всё внутри.

      – Неделю назад уплыла другая лодка. Они не добрались до Йерлина. Может, потерпели крушение, может, их заметили на границе.

      – Ты боишься?

      Рокот мотора стал громче. Плеск усилился, и на корме загорелся крошечный, как светлячок сигареты, сигнальный огонь. Заскрипели сходни.

      – Ты едешь, Каминова? Едешь или нет? – отчаянным шёпотом спросил он.

      Яна снова растерянно оглянулась.

      Вдалеке дремал молчаливый, холодный Синал. А по ту сторону чёрной воды, невидимые за туманом и расстоянием, стояли другие города, где не изымали воспоминаний и материалов, не обнуляли людей. Самым близким из них был Йерлин – столица соседней с Рутой Йерлинской Империи.

      …В