Папуля. Эмма Клайн

он еще не сделал, но все к тому шло. Это было время необычайного везения, пусть вслух об этом никто не говорил, даже думать не смели, – не было причин полагать, что это когда-нибудь кончится.

      Бен не любил вспоминать тот единственный приезд Джуда – как между ними сгущалось молчание, как он нарочно прятал от брата Элинор.

      – Может, сходим в клуб? – предложил в один из вечеров Джуд, стоя в новой рубашке, наглухо застегнутой.

      На Восточном побережье Джуд был впервые. Старший брат – когда-то он казался Бену всезнающим; это он учил Бена пользоваться видеокамерой, а однажды, когда Бену было двенадцать, при всех двинул его под дых. Бен не пошел с Джудом в клуб, не водил его на Эмпайр-Стейт-билдинг, относился к нему с пренебрежением – за примерами далеко ходить не надо.

      Город остался позади. Кругом зеленели холмы, вдоль каньонов стелился туман. Кое-где сквозь густую зелень проглядывала почва, ярко-рыжая.

      – В отпуск? – спросил водитель.

      – Нет, по работе, – ответил Бен, дав понять, что не настроен разговаривать, но водитель намека не уловил.

      – Что за работа?

      – Книга, – сказал Бен. – Работаю над книгой.

      – Ух ты, книгу написали! – Водитель восхищенно покосился на него в зеркало.

      Бен тут же насторожился, ощетинился.

      – Я только редактирую, а писал не я.

      – Значит, кто-то другой пишет? – Бен не видел лица собеседника, но без труда мог представить. – А вы только причесываете? Неплохо устроились!

      Да, его есть за что презирать. Знал бы этот человек, что Бену и так несладко, что он и без того наказан свыше. Да что толку об этом думать, разглядывать прошлое под разными углами, представлять, что все могло бы сложиться иначе. Бен в последнее время пристрастился к телевизору, вот и стал верить в счастливые повороты судьбы, считать жизнь гибкой, податливой – люди пекут кексы в форме цветов или щенят и выигрывают за это тысячи долларов, Гарри Конник Младший одной крови с Буффало Биллом. В Нью-Йорке уже сумерки, а здесь белый день – разве не чудо?

      Красота за окном заставила Бена забыть, что его благодушие искусственное, – это начала действовать таблетка, дыхание перехватило, будто от нежданной радости, он вдруг расчувствовался, его захлестнула благодарность ко всем вокруг: и к водителю за то, что согласился изменить маршрут, и к Артуру – оплатил поездку, машину за ним прислал. И даже сейчас верит, что Бен чего-то стоит.

      Как там сказано в последнем варианте книги? Любую мечту можно осуществить. Любую. До чего старомодно, в духе Нормана Винсента Пила! Но и сам Артур уже немолод – под шестьдесят? Бен, у[3] ткнувшись лбом в стекло, почувствовал, как машина поворачивает. Когда же они съехали с магистрали? Кругом зеленели влажные, мшистые холмы, как где-нибудь в Хоббитании, – мать читала им с Джудом Толкиена, когда они были маленькие. Она всегда читала им на ночь при свече – довольно странный воспитательный прием, если вдуматься. Бен поднял голову – водитель сверлил его взглядом. Машина стояла.

      – Ну

3

Норман Винсент Пил (1898–1993) – американский писатель, богослов, священник, создатель теории позитивного мышления.