Слепой секундант. Дарья Плещеева

исполнять поручение. Если Маша у какой-нибудь старой тетки, то надобно убедиться, что она там в безопасности. Мало ли что взбредет в голову ограбившему ее подлецу?

      Акиньшин мог бы убедить сию гипотетическую тетку посреди зимы уехать с Машей в деревню. Особливо если будут предложены деньги. Но Маша могла попасть в беду. Неопытная перепуганная девушка, одна в ночной столице, – легкая добыча, например, для разговорчивой сводни, умеющей показать сочувствие и ласку. А если девушка заперта в доме, где ее будут предлагать сластолюбцам, то найти ее будет очень сложно – разве что с полицией. Андрей стал соображать, кто из знакомцев – любитель навещать столичных сводней. Таковых не оказалось. Знать мог Акиньшин – не дожил же он до таких лет в непорочном состоянии, наверняка имеет скромные холостяцкие радости.

      Примчался Еремей. Доложил о свершившемся чуде – полковое начальство посетило дом Беклешова, чтобы узнать подробности дуэли, увидело на заднем дворе темный круг с лужей мерзлой крови посередке, удивилось сей картине, и дядька показал круглый турецкий ковер. Тут же за ковер были предложены хорошие деньги – четыреста рублей, и он этих денег стоил.

      – И тебя искали, баринок разлюбезный, – потупив взор, сообщил Еремей. По одному его тону было понятно, о ком речь.

      – Поищут и перестанут, – отрубил Андрей. – Акиньшин тебе не попадался?

      – Нет, сударик мой, не попадался.

      Тимошка прибыл к вечеру. Все адреса оказались безнадежны – никакая девица там не появлялась.

      – Завтра отправишься в Воскресенскую обитель, – решил Андрей. – Там надобно будет исхитриться. Если Маша убедила монашек спрятать ее, то так просто они тебе сей секрет не выдадут.

      – А как исхитриться?

      Андрей не видел Тимошкиного лица, но знал, что кучер смотрит на него с надеждой.

      – Кабы я знал…

      Потом заглянул хозяин постоялого двора Семен Моисеев. Он пришел наугад – родственник его, огородник, попал в беду и срочно продавал дом со службами. Дом был деревенский, невеликий и грязный, но место хорошее, куда скоро подберется разрастающийся город, и ежели господин офицер мог бы купить, то не пожалел бы. Андрей не собирался покупать дом и хозяину отказал, но мысль в голове застряла. Когда лечение не увенчается успехом, хорошо было бы скрыться в доме. Жить там в одиночестве и умереть в одиночестве…

      Во сне ему явилась Катенька.

      – Что ж ты сбежал? – спрашивала она. – Неужто ты настолько не уверен в моей любви?

      – То-то и беда, что уверен, – отвечал во сне Андрей.

      Он был одновременно и слеп и зряч, стоял перед Катенькой в черной повязке, но прекрасно видел невесту – статную, пышноволосую, розовощекую, темноглазую – из той породы, которая не ведает взросления, так что двадцатипятилетняя женщина, успевшая выйти замуж и овдоветь, выглядит восемнадцатилетней.

      Андрей знал, что двухлетняя верность по нынешним временам –