Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Джеймс Хедли Чейз

отсюда! – прорычал сторож. – Убирайся отсюда на этой куче железного лома, пока я не дал тебе более веский повод для жалобы.

      Нам ничего не оставалось, как быстренько ретироваться в ту сторону, откуда приехали. Я следил за сторожем в зеркальце заднего вида. Он стоял посередине дороги и смотрел нам вслед, толстый и бесчувственный.

      – Очаровательный добряк, – сказал я.

      – Другой ни в чем не уступает ему. Ночью они дежурят вместе.

      – Вы видели собаку?

      – Собаку? – он посмотрел на меня. – Какую собаку?

      – Прелестного волкодава с клыками, как кинжалы. Вид у него даже более свирепый, чем у сторожа, и он очень голоден. Да и проволока отточена, как бритва. Думаю, мне не помешает застраховаться.

      – Если вы имеете в виду деньги, то от нас вы не получите и цента сверх оговоренной суммы, – распалился Паркер.

      – Именно это я имею в виду. С псом придется считаться. Должно быть, приятно смотреть, как это кроткое животное пускает слюни в темноте. Да, старина, думаю, нам придется несколько изменить условия договора.

      – Тысяча или ничего, – хмуро отрезал Паркер. – Так что умерьте ваши аппетиты.

      – Следует пересмотреть вашу позицию. Спрос рождает предложение. Бретт за информацию может отвалить мне больше. И не говорите мне «умерьте ваши аппетиты», пока не узнаете, сколько я запрошу. – Я глянул на него и увидел, как сузились глаза Паркера, – мой намек попал в точку!

      – Не проделывайте свои фокусы на мне, Джексон!

      – Переговорите с Германом. Я хочу на пять сотен больше или выбываю из игры. Толстяк не упоминал ни о сторожах, ни о стене с проволокой, тем более и речи не было о волкодаве. Он подал все это дело так, как будто его можно было выполнить даже во сне.

      – Предупреждаю вас, Джексон, – прошипел Паркер, – оставьте ваши фокусы. Мы заключили сделку, вы получили задаток, так что придется идти с нами до конца.

      – Полностью согласен с вами, но гонорар необходимо увеличить до полутора тысяч. Мы живем в двадцатом веке, и я не привык иметь дело с собаками.

      – Вы берете тысячу или пожалеете об этом разговоре, – руки Паркера с силой сжали руль. – Еще никто безнаказанно не мог шантажировать меня!

      – Не надо нервничать. Это Герман во всем виноват.

      Ничего не ответив, Паркер резко увеличил скорость, так что вскоре мы были на вилле.

      – Пойдем к Герману, – заявил Паркер.

      Тот сидел на огромном стуле. При первых же словах Паркера он побагровел, но все же выслушал мои претензии.

      – Я не позволю делать из нас дураков! – распинался Паркер, и его глаза метали молнии.

      Герман внимательно смотрел на меня.

      – Было бы лучше, если бы вы оставили свои увертки, мистер Джексон.

      – Какие увертки? – я безмятежно улыбнулся. – Ну что для вас какие-то пять сотен. А они нужны мне для дополнительной уверенности. Хотел бы я, чтобы вы увидели сторожа и полюбовались на волкодава. А стена…

      Какое-то время он размышлял.

      – Согласен, –