Держава. Валерий Аркадьевич Кормилицын

устроить шествие к Таврическому дворцу, что может привести к весьма серьёзным последствиям.

      Подумав, Воейков связался по телефону с министром внутренних дел Протопоповым.

      – Александр Дмитриевич, как поживают ваши бывшие друзья-коллеги в Госдуме? Не пора ли взять под арест одиозных общественников-сканда-лисов: Гучкова, Милюкова, Коновалова…

      – Владимир Николаевич, успокойтесь. Экий вы кровожадный… Всё под контролем и не стоит портить отношения с Думой. После ареста в конце прошлого месяца рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, коим руководил меньшевик Гвоздев, революция раздавлена и опасность бунта миновала. Арест видных думских и общественных деятелей вновь осложнит положение в стране.

      О выводах министра внутренних дел Дворцовый комендант в тот же день доложил императору.

      – Эти думские господа воображают, будто пекутся о благе России, а на деле вредят ей более революционеров, тихо сидящих в пивнушках Швейцарии. Дали бы мне войну закончить… Назначьте на девятое число аудиенцию Маклакову. Приму его в полдень, – отпустил Воейкова государь.

      В назначенное время бывший министр внутренних дел, уже почти два года находившийся в отставке после травли в думских кругах и центральных газетах, стоял перед государем.

      – Николай Алексеевич, присаживайтесь и курите, – пожал руку гостю император. – Хорошо помню, как перед войной, руководя министерством внутренних дел, вы предлагали дать жёсткий отпор думской оппозиции.

      – Так точно, ваше величество. Вы прислали мне письмо, где выразили поддержку. Заучил его наизусть, – начал цитировать на память: «С теми мыслями, которые вы желаете высказать в Думе, я вполне согласен. Это именно то, что им давно следовало услышать от имени Моего правительства. Лично думаю, что такая речь министра внутренних дел своей неожиданностью разрядит атмосферу и заставит г. Родзянко и его присных закусить языки».

      – Этого и доселе не произошло, – грустно промолвил Николай. – Посему поручаю вам подготовить проект Указа о роспуске Государственной думы.

      Слухи о нежелательном для Думы проекте тут же дошли до Родзянко, и на следующий день он выпросил у царя аудиенцию, заявив: «Ваше величество, спасайте себя. Мы накануне огромных событий, исхода которых предвидеть нельзя», – стал запугивать самодержца.

      Николай нахмурился.

      – Михаил Владимирович, – холодно окинул взглядом председателя Госдумы. – Хочу предупредить, что если руководимая вами Дума позволит себе что-либо резкое, она тут же будет распущена.

      – Значит, это мой последний доклад, – склонил перед императором голову Родзянко. – Уверен, что после роспуска Думы вспыхнет революция.

      – А если её не распустить – случится государственный переворот, к чему вы так все стремитесь, – словно ледяной водой окатил главного депутата царь. – Ступайте! Свободны!

      Спасая Госдуму, Милюков обратился к прессе с открытым письмом, убеждая