Держава. Валерий Аркадьевич Кормилицын

практически равняется должности главы государства. И пусть князь Львов пыжится сколько хочет, но «серым кардиналом» России буду я, официально занимая пост военного министра, – с любовью погладил тонкую замшу сиденья. – Грядёт великое российское потрясение и наша ложа должна, нет, даже обязана, взять в свои руки руль и рычаги управления, чтоб править страной, как правит авто мой шофёр. И тогда эта дорогущая машина станет для меня копеечной безделушкой, несмотря на то, что одно шасси стоит полторы тысячи фунтов стерлингов – для кого-то целое состояние. А кузов и вовсе выполнен за особую цену лучшим каретником Манчестера Джозефом Кокшутом, работающим на Роллса и Ройса… Тьфу, чёрт, – вновь чертыхнулся Гучков. – Временами купец побеждает во мне политика, и, зная это, подлец-Коновалов из всех моих председательских должностей, озвучивает лишь ту, где являюсь председателем исполнительной комиссии по сооружению канализации. Но подлец – он и есть подлец. К тому же конкурент. Этот дядя самых строгих правил польстился на переустройство питерского водопровода, что вместе с канализацией полная моя епархия».

      «Роллс-ройс» миновал Фурштатскую, развернулся вокруг сквера, проехал мимо особняка Игнатьевых, мимо дома №20, где обитал Родзянко и на который мысленно плюнул председатель питерской канализации, и выехав к Летнему саду, медленно проследовав мимо английского посольства.

      «Вот где порядочные люди благоденствуют. И к тому же безоговорочно поддерживают меня в опасном начинании, – умильно оглядел сквозь окошко трёхэтажный особняк. – Правда, поддерживают и активно лезущего к власти подлеца-Керенского, – неожиданно загрустил о Москве. – Вот где хорошо провёртывались большие дела и серьёзным конкурентом был лишь подлец Пашка Рябушинский. А здесь, в Питере, чёрт ногу сломит в расстановке политических и финансовых сил. Правда, постепенно разобрался. К тому же я или мои люди всем здесь теперь заправляют: будущий министр-председатель князь Львов – наш, московский человек. Милюков хотя и не масон, но сейчас я с ним прекрасно лажу. А ведь когда-то из-за несогласия во мнениях даже вызывал подлеца на дуэль, – хихикнул Гучков. – Правда, профессор благоразумно, под всякими надуманными предлогами, уклонился от поединка «с московским купчиком», как тогда меня называл. Э-эх, молодость, – разглядел в густых сумерках Дворцовой площади два крыла арки Главного штаба. – Господи! – двумя перстами перекрестил грудь. – Неужели скоро воссяду тут в роли военного министра».

      – Посигналь в рожок, – велел шофёру. – Так и норовят, подлецы, под колёса попасть, чтоб деньги потом на лечение клянчить, – нелицеприятно высказался по поводу выпивших работяг, бесстрашно шастающих в центре Питера, откуда во времена «порядка» их моментом выгнала бы полиция.

      «Ах, да! Что это я. Военное министерство располагается не здесь, а на Исаакиевской площади», – вновь размечтался о своём, «девичьем…»

      Когда мотор проехал сквозь арку на Морскую, затуманенный мечтами взор упёрся в новое