Боевой 1918 год. Комбриг. Владислав Конюшевский

у того, что с бородой, моя сумочка. Документы в ней. Он ее, когда отобрал, за пазуху себе сунул.

      Ну, вот в принципе и разъяснилось – не шмара. Скорее всего, правду говорит. Чендиев быстро извлек из слабо стонущего бандита искомое, и я, при свете спички прочтя бумагу, спросил:

      – Что же вы, гражданка Ласточкина Елена Михайловна, ночами шляетесь? Не знаете, какая обстановка в городе?

      Та всхлипнула:

      – Знаю… Просто сегодня на работе задержаться пришлось. Наш завотдела Тришкин сказал, что необходимо именно сегодня напечатать те бумаги. А когда уже все разошлись, приставать начал, скотина! Когда пистолет увидел, то испугался и потом вслед орал, чтобы я даже не возвращалась. И мало того, что работы лишилась, так тут еще и эти…

      Губы у Ласточкиной задрожали, превращаясь в квашню, и она заревела.

      В этот момент подал голос один из «убитых». Видно, от сырой прохлады придя в сознание, он со стоном протянул:

      – Убила… Как есть убила, сучка…

      Опустившись на колено рядом с раненым, я быстро спросил:

      – Земеля, кто тебя убил? Кто эта девка?

      Тот, еще плохо соображая, протянул:

      – Хрен его знат. Кака-то тварь из блахородных. Сразу на нож ее надо было ставить. Сразу, а не развлекатси… Дык хто ж ведал, шо оно так обернётси?..

      – Так ты ее не знаешь? Она разве не с вами была?

      – Нет… Мы енту падлу ране не видали. Ты, паря, давай, того, к дохтору мине тащи… А уж я те отплачу по-царски… Золото дам… Давай…

      Выяснив все, что надо, перестал слушать, чего там еще надо бандиту, и, выпрямившись, подошел к плачущей девчонке. Слегка приобнял ее, утешая:

      – Ну всё, всё… хорош рыдать. Тушь потечет. Вот твоя сумочка. Платок-то есть?

      Та, судорожно кивнув, извлекла вышеупомянутый предмет гигиены и принялась утираться, пробормотав при этом:

      – Нет у меня никакой туши… А вот нос… Ой! Мамочки, болит-то как…

      Развернув Ласточкину к себе, потребовал:

      – Ну-ка, дай гляну. Да не дергайся ты и руки убери.

      Осторожно пропальпировав мелкую носопырку (при этом слезы у Елены полились просто ручьем), вынес вердикт:

      – Не сломан. Просто ушиб.

      Помолчали. К этому времени очнулся, подав голос, второй грабитель. А я, подняв с земли, стал разглядывать «Браунинг М1906». Ну да – дамская пукалка с патроном 6.35. Шестизарядная. Угу – магазин пустой. То есть Ласточкина с переполоха отстреляла все – до железки. Хотя чего там стрелять – в обойме у нее, судя по услышанным выстрелам, всего четыре патрона было. При этом влепила две пули в голову одному, подранив еще двоих. Да уж… Убить из такого пистолетика тяжело, но она сильно постаралась.

      Я по новой взглянул на барышню, которую еще потряхивал нервный озноб, и неожиданно для себя спросил:

      – У тебя еще патроны есть?

      Та, засопев словно ежик, отрицательно мотнула головой.

      – А живешь далеко?

      На этот раз получил кивок и принял окончательное решение:

      – Тогда