Боевой 1918 год. Комбриг. Владислав Конюшевский

не стала. Единственно, перед тем как уйти, кивнул Маге на двух недобитков, и тот понятливо хмыкнул. Мы, конечно, не органы правопорядка, но значит, и не связаны инструкцией. А слова варнака «на нож ставить» я услыхал хорошо. Так что не фиг им дальше людей мочить!

      Ну а мы с барышней двинули к ее дому. Вначале она просто шла рядом, но, когда я призывно оттопырил локоть, взяла меня под руку. А когда вышли на более-менее освещенную улицу, я лишь утвердился в своем намерении продолжить знакомство, так как и на лицо (невзирая на опухший нос и поцарапанную щеку) девчонка оказалась очень даже симпатичной. И что характерно – хоть и отвечала на вопросы односложно, но я периодически ловил ее заинтересованные взгляды. Постепенно девушка оттаяла настолько, что решилась задать вопрос:

      – А вы на самом деле кто? Ведь точно не патруль. Патрули по двое не ходят. И черкесок, как на вашем спутнике, не носят. То есть я понимаю, что вы какой-то военный, и кажется, даже догадываюсь какой…

      Удивившись, я спросил:

      – Ух ты! Интересно было бы послушать ваши догадки с заключениями.

      Спутница тихо фыркнула и, немного подумав, ответила:

      – Вначале думала, что появился патруль. Тем более, вы сами так сказали. Потом поняла, что на патрульных вы совсем не похожи. Ни внешним видом, ни поведением. Но не успела испугаться еще сильней, как очень удивилась. Я же видела, что вы заподозрили меня в знакомстве с теми подонками. А удивление вызвало, насколько быстро, буквально парой фраз, вы разрешили свои сомнения.

      Ласточкина замолкла, и я подбодрил:

      – А вывод будет?

      Та уже открыто улыбнулась:

      – Конечно, будет. Впотьмах было плохо видно, зато сейчас я могу точно сказать – вы из тех морских пехотинцев, что недавно прибыли в Москву. Про это в газетах писали. Более того – я вас узнала. Вы командир этих моряков – Чур Сварогов! Я права?

      Хм… в наблюдательности ей не откажешь. Поэтому, остановившись, представился по всей форме, еще и к ручке приложился. А барышню окончательно отпустило, и она начала говорить, что вначале боялась даже глаза поднять на идущего рядом громилу. Но потом обратила внимание на необычный нарукавный шеврон с якорем, который был прямо возле ее носа. При этом форма на парне явно не морская. Тогда она заинтересовалась и осмелилась глянуть чуть выше, в лицо спутника. Подивилась его смутной знакомости. А когда подошли к очередному фонарю, я был узнан. Вот тут она окончательно и успокоилась.

      Успокоилась и стала более-менее развернуто отвечать на вопросы. Рассказала, что в Москве живет с прошлого года. Сюда переехала из Питера. Поселилась у бабушки по папиной линии, которая два месяца назад преставилась. Папа служил офицером-интендантом, но в семнадцатом был командирован в Читу, и с тех пор от него ни слуху ни духу. Есть еще брат, который работает инженером на рембазе Амурской военной флотилии. Только вот от него тоже писем с прошлого года нет. Про маменьку Елена ответила глухо, дескать, она их бросила еще в тринадцатом году, уехав за границу. А сама Ласточкина покинула Питер по