Боевой 1918 год. Комбриг. Владислав Конюшевский

и добавил: – Давно пора, тем более что задачи ты решаешь не столько тактические, сколько стратегические.

      Я возмутился:

      – Бригадой? В три сотни бойцов?

      Собеседник помахал пальцем у меня под носом:

      – А что такого? Ты же у нас как Суворов, не количеством, а качеством берешь! Тем более что вооружения у тебя как раз на бригаду, если не больше. Еще ты не забывай, что Трофимов вместе с бронепоездом к вам относятся и являются просто откомандированными. Да и авиагруппу оставляем у тебя. Артиллеристы опять-таки. Плюс два броневика будет, как подарок от балтийцев и путиловцев. Да три сотни кавалеристов для Буденного буквально на днях подойдут. Ну и сам ты активно людей себе подбираешь… Так что – поздравляю, товарищ комбриг!

      – Иди в жопу, товарищ… э-э… И. о.? Блин, даже не знаю, как тебя назвать… Председатель? Исполняющий обязанности? – я замялся, подбирая необходимый термин, но тут же отвлекся. – Кстати, «исполняющий», – там наш Ильич скоро очухается? А то писали, что вроде состояние стабильное, но я эти хохмочки знаю – сегодня стабильное, а завтра уже ласты склеит.

      На что Жилин серьезно пояснил:

      – Не склеит. Нормально там всё. Воспаление антибиотиками снято, так что недели через две я просто стану его первым замом, оставаясь в Политбюро ЦК.

      Я удивился:

      – А ВЦИК?

      Седой отмахнулся:

      – Пройденный этап. Тут ведь как получилось – Владимир Ильич и раньше чуял, а теперь на практике осознал, что на меня может многое перекинуть. Вот и ввел должность первого зама.

      При этом известии я не преминул съехидничать:

      – Ага. С твоей подачи. Ты же хитрый, как сто китайцев. Наверняка вождя настолько охмурил, что сейчас он просто не представляет, как раньше сам до этого не додумался…

      Иван расплылся в самодовольной улыбке:

      – На том и стоим!

      В общем, обсудив карьерный рост братана-попаданца, мы постепенно опять вернулись к конкретике. В частности, я озаботился полевой формой для офицерского полка. Просто если на них будут присутствовать погоны, то возможна стрельба по своим. Точнее, не просто возможна, а прямо-таки обязательна. Так сказать, «дружественный огонь». С другой стороны, заставить их снять погоны с формы – нереально. Это вызовет моментальный бунт. Какой может быть выход? Я видел лишь один – переобмундировать нафиг все эти сотни в нашу робу. В смысле – в морпеховскую. Эта форма ни солдатская, ни офицерская, она в принципе иная. Тогда и вопросов не возникнет. Фуражки пускай носят свои. А чтобы прямая офицерская натура не очень страдала от исчезновения видимых знаков различия, то я предложил ввести значки.

      Внимательно слушающий меня Жилин заинтересовался:

      – В смысле – значки?

      Я пояснил:

      – Форму их можно обсудить, но я вижу знаки в виде ромбика. Ну типа советского институтского. Или овала. Но ромб мне нравится больше. Его окантовка будет показывать, в каких войсках офицер служил. У пехоты красная,