В поисках утраченного. Алексей Иванович Толстых

как котяра, – улыбнулся Сергей, ставя на стол тарелку с колбасой. – Наливай! Так и быть выпью с тобой за компанию.

      – О! Хороший тост получился, – поддержал Иван, разливая по рюмкам. – За взаимопонимание!

      – Давай! – согласился Григорьев, чокаясь с приятелем.

      Выпив, Быков весело посмотрел на Сергея.

      – Ну, давай бухти, чего звал-то?

      – Я хотел, чтобы ты посмотрел кое-какие бумаги и сказал, что ты о них думаешь. Тем более что они написаны на твоем любимом старославянском языке.

      – Это уже интересно! Давай посмотрим.

      – Тогда наливай, а я сейчас, – сказал Сергей и вышел.

      В соседней комнате послышался шорох бумаг и шум падающих книг.

      – Серег, ты не убился там? – пошутил Быков.

      – Нормально все, – ответил Григорьев, возвращаясь с листами бумаг. – На, читай.

      Пока Иван читал, Сергей подошел к балкону и открыл дверь. Радостный щебет птиц быстро заполнил комнату. Посмотрев на удаляющиеся облака, он сел на порог и с наслаждением вдохнул ворвавшуюся свежесть.

      – Ну, что скажешь? – спросил Григорьев, когда Иван отложил листки в сторону.

      – Давай-ка сначала крякнем, – предложил он.

      – Ну, давай, крякнем.

      Выпив и закусив колбасой Быков, откинулся на спинку стула и посмотрел на друга.

      – Серег, ты, серьезно, ради этого меня звал? – спросил он.

      – Нет, блин! Просто бухнуть захотелось, – съязвил Григорьев. – Конечно, серьезно.

      – Не, Серег, я тоже серьезно! Я думал, что-то стоящее. А тут, какие-то листы, не имеющие ни начала, ни конца. Да еще непонятно откуда выдранные. А вообще оригинал существует?

      – Существует. Я его видел своими глазами.

      – Хорошо! Что ты хочешь услышать от меня?

      – Твое мнение.

      – Я тебе его высказал, что эти бумажки без начала и конца ничего собой не представляют.

      – Подожди, подожди. Ну-ка без эмоций и подробней. Почему ты решил, что у них нет начала?

      – Серег, да не мне тебя учить. Любой монастырский отчет не будет начинаться сразу с перечня. Он скорее бы начался с этих слов, что в конце списка: «А также по Вашему указанию провел я смотр дарственной, блаженной памяти вклад».

      Взглянув на листы, Григорьев расхохотался.

      – Эй, что случилось? – с удивлением спросил Быков.

      – Черт! Ванька, ты гений! – вытирая от смеха слезы, проговорил Сергей.

      – Да ты можешь объяснить толком? – продолжал недоумевать Быков. – Что это вообще за бумаги? И чему ты собственно радуешься?

      – Сейчас, секунду. Давай наливай лучше, а потом я тебе все расскажу.

      Выпив, Сергей подошел к балкону и закурил.

      – Ну, давай! Я жду! – пробубнил Быков, запихивая очередной кусок колбасы.

      – Несколько дней назад, – начал Сергей, затянувшись сигаретой, – ко мне обратился один богатый Буратино, чтобы я помог ему разобраться с этими вот бумагами. Когда я их увидел, моя реакция была точно такая же, как у тебя сейчас. И я, опираясь на факты, разложил все это ему по полочкам.