Домашние правила. Джоди Пиколт

зову тебя покататься на лыжах, а ты меня посылаешь…

      – Я тебя не посылала. А пригласила на уже намеченную встречу, которую не могла отменить в последнюю минуту. Я уже объясняла тебе, как важны планы для человека с синдромом Аспергера.

      Джесс хватает Марка за руку, но он отмахивается от нее:

      – Это все чушь! Я так сделаюсь гребаной матерью Терезой.

      Марк сердито выходит из пиццерии. Не понимаю, что в нем нравится Джесс. Он учится в школе бизнеса и много играет в хоккей. Но когда он появляется рядом, разговор всегда должен идти о нем, и я не знаю, почему все хорошо, когда говорит Марк, а не я.

      Джесс кладет голову на скрещенные руки. Волосы рассыпались по плечам, как накидка. Судя по тому, как вздрагивают ее плечи, она плачет.

      – Анни Салливан, – произношу я.

      – Что? – Джесс поднимает лицо; глаза у нее красные.

      – Мать Тереза спасала бедных и больных, а я не бедный и не больной. Анни Салливан более подходящий пример – она известный учитель.

      – О боже! – Джесс утыкается лицом в ладони. – Я не могу с этим справиться.

      В разговоре возникает пауза, и я заполняю ее:

      – Так теперь ты свободна в пятницу?

      – Ты шутишь.

      Я обдумываю ее слова. Вообще-то, я всегда серьезен. Обычно меня обвиняют в отсутствии чувства юмора, хотя оно у меня есть.

      – Тебе не важно, что Марк – первый парень, который сказал мне, что я симпатичная? И что я по-настоящему люблю его? – Голос Джесс повышается, каждое слово взбирается на новую ступеньку лестницы. – Тебя вообще волновало когда-нибудь, счастлива ли я?

      – Нет… нет… и да. – Я начинаю волноваться. Почему она спрашивает меня о таких вещах? Марк ушел, и мы можем вернуться к нашему делу. – Поэтому я составил список того, что люди говорят, когда на самом деле хотят сказать, что устали тебя слушать, но я не знаю, правильный ли он. Можешь проверить?

      – Боже мой, Джейкоб! – восклицает Джесс. – Уйди с глаз моих!

      Слова ее огромны и заполняют всю пиццерию. Все смотрят на нас.

      – Я должна поговорить с ним. – Джесс встает.

      – Но как же мое занятие?

      – А ты подумай о том, чему научился, – говорит она, – а потом возвращайся ко мне.

      С этими словами Джесс выходит из ресторана, оставляя меня одного за столом.

      Хозяйка заведения приносит пиццу, которую мне теперь придется есть в одиночку.

      – Надеюсь, ты проголодался.

      Нет. Но я все равно беру кусок, откусываю от него и глотаю. На вкус – чистый картон.

      Розовый предмет подмигивает мне из-за салфетницы. Джесс оставила свой телефон. Я бы позвонил ей и сказал, что он у меня, но, очевидно, это не сработает.

      Кладу телефон в карман и делаю мысленную заметку: принести его Джесс, когда мы встретимся во вторник и я разгадаю, чему должен был научиться.

      Уже больше десяти лет мы получаем на Рождество открытку от какой-то незнакомой семьи. Она адресована Дженнингсам, которые жили в нашем доме до нас. На открытке обычно какая-нибудь заснеженная сценка, а внутри напечатано золотыми буквами: «СЧАСТЛИВЫХ ПРАЗДНИКОВ. С