Горничная с секретом. Диана Хант

Слишком много хлопот оказалось в беззаботной с виду птичьей жизни… Приходилось драться с другими чайками, отстаивая своё право на охоту. Приходилось спасаться от коршунов, соколов, горных котов и лисиц. Вскоре те пару дней в роли семилетней девочки и вскоре стали казаться сном. Я верила, что всегда была чайкой, всегда жила на берегу Серого моря, всегда охотилась в его водах…

      Стая, подле которой я ютилась, каждую ночь подходя чуть ближе, – так проще было спасаться от ночных хищников, – понемногу ко мне привыкла. Своей я для птиц не стала, но по крайней мере одна самка была настроена вполне дружелюбно к прибившемуся птенцу. Даже порой делилась добычей.

      Была ли я счастлива? Сложно сказать. Птицы редко задумываются о счастье.

      И всё же однажды мой с таким трудом освоенный птичий мир разбился вдребезги.

      Та самая чайка, что прежде была добра ко мне, однажды взбесилась. Она напала на меня без всякого повода и погнала прочь от стоянки! Я даже не пыталась защититься, лишь жалобно кричала, прикрываясь крыльями, показывая, что я не опасна. Тщетно. Меня гнали прочь так злобно и целенаправленно, что оставаться на одном месте не было никакой возможности.

      Я неслась во всю мощь своих крыльев до самого берега!

      Взять выше птица не давала, неумолимо клонила к воде. И даже когда я с размаху обрушилась в воду, птица не остановилась. Продолжала кружить надо мной, клевать, бить лапами и крыльями!

      Я задыхалась под водой, ведь всплывать мне не давали.

      Вот если бы я была человеком, вмиг бы скрутила взбесившейся птице шею!

      Стоило так подумать, как в тот же миг забарахтала руками и ногами вместо лап и крыльев. Воздух цепочками пузырей устремлялся вверх, покидая лёгкие. Талию вдруг обхватили чьи-то прохладные пальцы, вздёргивая меня на поверхность. Глотнув воздуха, я закашлялась и ушла под воду снова.

      И тут же заорала, беззвучно: на меня смотрели чёрные выпученные глаза-блюдца на узком голубоватом лице. Я сразу поняла, что вижу перед собой сирену, – шея ихтионки была изрезана подвижными щелями жабр.

      Я даже не успела захотеть похожие: ихтионка раззявила чёрный рот с зубами-иглами и закричала над меня под водой так страшно, что я невольно отпрянула, неловко закрываясь руками. Вздёрнув меня ещё раз на поверхность, ихтионка развернула за плечи к берегу и придала ускорения трезубцем, ткнув им в мягкое место, которое тут же прошибло магическим разрядом.

      Вскоре ладони и колени упёрлись в песок, глубина сменилась отмелью у самого берега.

      Шлёпнув по воде плоским хвостом, ихтионка скрылась в серых водах.

      – Девочка… – задумчиво протянул мальчик в серой рубахе, подпоясанной обычной верёвкой. – Смотри, деда, девочка!

      – И правда, девочка, – откликнулся старый рыбак, прекращая смолить лодку и подслеповато вглядываясь мне в лицо из-под приставленной ко лбу ладони. – Откуда взялась только?

      – Деда, она тебя не понимает.

      – Думаешь, не понимает? Эй, ты чья, девочка?

      – На меня чайка напала, –