Первый узбек. Наталия Николаевна Трябина

понимая, что в новой семье, в чужом городе всё чужое, всё не так, как в доме у погибших родителей. Она вспоминала, что первые дни после замужества тоже была растеряна, но радовалась, что свекровь её поняла и не торопила. Да и по всем обычаям молодая жена целую луну носа из своей комнаты не высовывает. Зумрад с теплотой вспоминала, как буви Адлия и свекровь Муниса приучали её к новому очагу, к казанам, к тому, как надо себя вести, чтобы побыстрее привыкнуть к дому и хозяйству. Так и здесь: пусть осмотрится, не в гости пришла на посиделки; самое малое – до замужества, о котором ещё рано думать. Именно Зумрад и будет отвечать за приёмную дочь. Именно её будет благодарить или ругать будущий муж Лайло со всеми своими родственниками.

      Никто не ожидал, что Лайло облюбует коров и неухоженный танаб земли. С коровами никто в семье не любил возиться. Молока они давали всего ничего, были худые, неповоротливые. И, несмотря на вроде бы усердную работу подёнщиков, коровы давали столько молока, что его хватало только самым маленьким детям в семье. Каждый хозяин пас коров где мог, ребятишки, что помладше, присматривали за ними. Но где накормить здоровую животину, если вся земля в округе на целый фарсаг распахана и засеяна необходимым? Поэтому коров держали в стойле, а кормили, чем придётся. К дехканской работе все без исключения относились как к чему-то недостойному – они-де ремесленники, и нечего им в земле ковыряться…

      Как-то после утреннего чая Лайло, взяв урак и кликнув работников, пошла по берегу Акдарьи, скашивая всю траву, которую могла найти. Расул, ругаясь под нос, увязывал всё в огромные охапки, тащил на свободное место и разбрасывал по земле: так Лайло приказала. Сопротивляться он не посмел, девчушка тут же начинала ругаться трубным голосом заправского погонщика верблюдов. И пригрозила: не станешь слушаться, отцу скажу, что ты яйца втихомолку жрёшь.

      Расул был уверен, что никто о его грешке не догадывается.

      Часть скошенной травы самозванка приказала кинуть перед коровьими мордами. Тут же заставила почистить скотину от напластований опилок и навоза. Кривой безымянный помощник попытался отвертеться, но получил по спине увесистый удар. Этого бездельники не ожидали и гуськом отправились к старшей хозяйке – жаловаться. Зумрад долго смеялась, потом отправила обоих на задний двор, работать. И пригрозила:

      – Хоть один человек нашёлся, который вывел вас на чистую воду. Не нравится – дорога из дома широкая. – Глядя на соседские сады, Зумрад давно поняла, что Расул немыслимый бездельник.

      Но что делать – не понимала. А тут такое подспорье.

      Взяв в руки скребки, два лодыря принялись чистить коров, совершенно не понимая, для чего это нужно. И делали это из рук вон плохо! Лайло, недолго думая, подняла увесистую суковатую ветку и помахала ею:

      – Не будете работать, буду бить. И не смотрите, что я девчонка, я знаю, как это нужно делать. У нас в Оше было вот столько коров. – Она взмахнула двумя ладошками. – И я их всех с утренней молитвы