Первый узбек. Наталия Николаевна Трябина

или хан, всё едино! Моя Зулейха, да продлит Аллах её дни до моей кончины и дольше, подарила мне троих сыновей и четырёх дочек, все уже давно женаты и замужем. У каждого по три-четыре ребёнка, но ни один из сыновей не стал воином, как я. Не всякий сын повторяет путь отца. – Он понял, в чём я нуждаюсь. Что гнетёт меня с утра, поэтому подхватил нить разговора, как будто мы целыми днями только о детях и жёнах говорим. А заодно судачим, как заправские сплетницы.

      – А как же твой дядя Али? В вашей семье все плотники от пятого колена, может, и раньше кто-то плотничал, только ты не знаешь. Они же все пошли по дорогам своих отцов?

      – Я всё время жил подле тебя и историю своей семьи знаю от дяди. Смешно, великий хан, мой дядя младше меня, а вознёсся выше всех в семье. Сколько он построил величественных зданий! А как много путешествовал! Был и на Западе, в Хиндустане, куда только он не ходил, чтобы научиться своему искусству! Учился у великого Синана, мир праху его! Никто с ним не сравнится, но ни на одном сооружении нет его имени. Когда он умрёт, а над нашей страной пролетят века, никто не узнает, кто же построил все эти медресе, мечети, плотины, сардобы, мосты и минареты.

      – Ты меня осуждаешь за то, что я не приказал ему запечатлеть своё имя на порталах этих дворцов? – я был недоволен тем, как он это сказал, я хорошо понимал, что Али достоин большего.

      Достоин не только имени на портале, он достоин самого роскошного дворца для жилья, самого грандиозного медресе, в котором он бы мог преподавать своё непревзойдённое мастерство. Я знал, что Али-зодчий со своим братом устроили что-то вроде мактаба для зодчих. Он до сих пор всем проезжающим купцам заказывает книги по архитектуре и математике. Зульфикар начал отнекиваться:

      – Нет, великий хан, у нас это не принято, и не нам с тобой менять устоявшиеся традиции. А то, что нет его имени на портале – не так страшно. Стоит дворец, и если его не разрушит какой-то варвар, то память всё равно сохранится. Скажут наши потомки: вот мечеть, наверное, её построил великий зодчий! Этого достаточно! Если до наших правнуков дойдёт целым хотя бы одно здание, значит, дядя жил не зря. Он всю жизнь работал не покладая рук, не останавливаясь ради праздности и отдыха. Он торопился сделать в жизни как можно больше! – моё второе «Я», как всегда, меня успокоило.

      Чувствую, что постепенно возвращаюсь к жизни. Мысли вихрем завертелись вокруг повседневных дел. Их, кроме меня, никто не сделает. Я люблю тебя, брат! Я насытился. Живот не заболел, голова оставалась ясной. В жар не бросало. Теперь просмотреть бумаги, принять решение, что же делать с Абдулмумином?

      – Зульфикар, посмотри за занавеску, никто там не спрятался? – осторожность всегда и во всём, поэтому я и нахожусь на ханском месте вот уже сорок лет.

      – Я уже посмотрел, никого нет ни за занавесями, ни за коврами, ни в коридоре. О чём ты хотел поговорить, великий хан? – никогда Зульфикар не ответит просто так – он всегда сначала сделает, посмотрит, потом ещё раз проверит, а уж потом будет докладывать, что ничего мне не угрожает.

      – Об