Выше только любовь. Эмма Скотт

застенчивую девушку под свои разноцветные крылья.

      На сцене отсутствовал занавес, но вспыхнул небольшой круг света, и откуда-то сбоку в него шагнула Либерти Честейн. Она тоже оделась в стиле сороковых, но это был наряд танцовщицы захудалого ночного клуба: порванные колготки в сетку, шпильки и тонкая розовая кофта поверх черного трико. Темные волосы девушка гладко зачесала назад и для пущего эффекта затемнила один глаз. Позади нее три танцовщицы в похожих костюмах приняли томные, трагические позы. Никто не объявил номер, не произнес вступительных слов, просто помещение наполнили первые ноты «Mein Herr» из мюзикла «Кабаре», и Либерти начала петь.

      – Она посвятила ее мне! – радостно захлопал в ладоши Маршалл. – Она моя!

      Натали слабо улыбнулась. Для нее не стало неожиданностью, что подруга посвятила свое выступление Маршаллу. Ничего удивительного.

      Натали показалось, что Либерти вложила в свое исполнение больше страданий и страсти, чем рассчитывали композиторы. Вместо лукавого, дерзкого прощания непостоянной женщины с мужчиной, которому стоило бы думать головой, ее интерпретация вышла скорее ироничной. Ее Салли Боулз ругала себя за очередной неудачный роман, в котором она не смогла сохранить верность. Каждая строчка была перевернута, словно бы направлена внутрь, и результат, по мнению Натали, получился поистине впечатляющим. Слишком зрелищно для довольно скромного зала и крошечной сцены. Натали решила, что подруге пора уже прославиться. Во время последнего припева Либерти и ее подтанцовка уже топали ногами и обращались к аудитории словами песни. Небольшая толпа отвечала ревом одобрения.

      – Брависсимо! – кричал в перерывах между свистом Маршалл. – Говорю вам, эта девушка далеко пойдет.

      Целиком и полностью разделяющая его восторг Натали вытерла слезы, которые неизменно наворачивались на глаза из-за ярких эмоций.

      На сцене Либерти поклонилась и поблагодарила зрителей.

      – Так легко вам от меня не избавиться. Позвольте смочить горло, и я вернусь.

      Под бурные аплодисменты она с танцорами покинула сцену. Свет снова включили, и посетители вернулись к разговорам, курению и выпивке. Через несколько минут появилась Либерти в кимоно поверх костюма Салли Боулз и с коктейлем в руке. Она остановилась поболтать со знакомыми за одним из столиков, а потом наконец упала на стул рядом с Маршаллом.

      – Привет, мои дорогие! – рассмеялась она, целуя Натали в щеку. Маршалл тоже потянулся за поцелуем, но Либерти ухмыльнулась и оглядела его костюм. – Кто-то умер?

      – Диско, и я все еще горюю.

      Она потрепала его по щеке, а потом ущипнула.

      – Что, без поцелуя? – простонал он.

      – Переживешь. Итак, – Либерти зажгла сигарету и выдохнула дым, а потом повернулась к Натали, – что думаешь? Я очень рада, что ты пришла!

      – Я тоже, – отозвалась Натали. – Потрясающий номер. Ты безумно талантлива, Либ.

      – Спасибо, дорогая, – просияла подруга. А затем повернулась к Маршаллу: –