Безмолвное дитя. Сара Дензил

остальные за нас рады. Ну, я надеюсь на то, что он просто не так понял. Может быть, у него просто очень специфическое мнение о людях, рожающих детей. – Весь юмор моей шутки улетучился, как только я произнесла слово «детей». И снова здравствуй, печаль моя… Я долгое время не могла даже смотреть на чужих детей, само это слово вымолвить была не в силах. Взглянув на свой живот, я с усилием прогнала нахлынувшие чувство. Пришло время получать от шуток удовольствие.

      – Потому что в следующем году ты не сможешь работать со мной рядом, а мне не нужно будет отвозить тебя на работу, а потом домой. Мне бы так хотелось взять отпуск и побыть этот год с тобой. Но это же бред, да? Невозможно?

      – Возможно, но пока мы есть не захотим, – ответила я. – Ты бы тогда ведь остался совсем без работы. Тебе не дадут отпуск на год, тем более одновременно со мной.

      – Знаю. Но… чем ты будешь заниматься весь день?

      – Ну, сдаётся мне, вот она без дела меня не оставит! – показала я, смеясь, на свой живот, но увидев его напряжённые скулы и то, как он сжал в руке открытку, я потянулась к нему через диван и взяла за руку. – Слушай, в нашей жизни многое изменится, я понимаю, но причина-то замечательная! Мы с тобой создали новую жизнь, и теперь у нас есть возможность понаблюдать за тем, как наше чудесное творение родится и будет расти! – Мой голос сорвался, и я взяла паузу, чтобы прийти в себя. – Это наше новое начало.

      Джейк отложил открытку и накрыл мои пальцы ладонью:

      – Ты права. Наша новая совместная жизнь. Прости, что-то я психанул.

      Я тряхнула головой и сжала его руку. Я свято верила в каждое сказанное мной слово. Во мне была тёмная зона, в которой жили скорбь и печаль, и я не могла этого отрицать, но пространство за её пределами было полно надежд, сил и оптимизма по поводу ребёнка, по поводу этой новой жизни.

      Мои размышления прервал звонок домашнего телефона.

      – Мне подойти? – Джейк уже приподнялся, но я усадила его обратно и сама с усилием встала на ноги.

      – Сиди, мне нужно немного размяться. Кажется, опять судороги. – Я подошла к телефону и сняла трубку. – Алло.

      – Мисс Прайс! Эмма, это старший инспектор Стивенсон. Карл Стивенсон, помните меня?

      Звук его голоса будто проколол иголкой шарик внутри меня и весь воздух вышел наружу. Я сдулась, словно вся скукожилась. Казалось, и комната вокруг меня съёжилась, ужалась в невидимую точку, и не осталось ничего, кроме пульсации крови в висках и маленького пятнышка света, в котором умещались я и телефон.

      – Да, я вас помню, – промолвила я почти что одними губами, голосом чуть громче шёпота. Конечно, я его помнила. Глотнув воздуха, я проговорила: – Вы тогда были просто инспектором.

      Сердце выстукивало по рёбрам свою дробь: дрын-дын-дын.

      – Верно. – Он помедлил. – Эмма, вам нужно как можно скорее приехать в больницу Сент-Майклз.

      Дрын-дын-дын!

      Трудно дышать.

      – Зачем?

      – Думаю, мы нашли Эйдена.

      4

      За свою жизнь