Полет шершня. Кен Фоллетт

глянул в сторону. За их столом сидели еще две женщины постарше, и хотя они живо болтали между собой, не исключено, что вполуха прислушивались к разговору Дигби и Хермии.

      – Об этом я скажу вам через минуту, – кивнул он. – Может, согласитесь со мной покутить?

      – Что?! – Он снова застал ее врасплох.

      – Я могу вас куда-нибудь пригласить?

      – Безусловно, не можете.

      Казалось, он сбит с толку. Но потом его ухмылка вернулась.

      – Правильно. Не надо подслащивать пилюлю, рубите сплеча.

      Она поневоле улыбнулась.

      – Мы могли бы пойти в кино, – настаивал Дигби. – Или в паб «Баранья лопатка» в Олд-Бличли. Или сначала в кино, а потом в паб.

      Она покачала головой:

      – Нет, спасибо.

      Он тяжело вздохнул и, казалось, упал духом.

      «Что, если он думает, будто я отвергаю его из-за увечья?» – всполошилась Хермия и поспешила расставить все по своим местам, показав ему кольцо на левой руке:

      – Я обручена.

      – А я и не заметил.

      – Мужчины никогда не замечают.

      – И кто этот счастливчик?

      – Летчик, датчанин.

      – Он, надо полагать, там.

      – Насколько я знаю, да. Уже год никаких сведений нет.

      Две дамы вышли из-за стола, и тон Дигби сразу переменился. Выражение лица стало серьезным, голос – тихим и настойчивым.

      – Взгляните на это, пожалуйста. – Он вынул из кармана и протянул ей листок папиросной бумаги.

      Она сразу поняла, что это за листок. Не раз видела такие здесь, в Бличли-парке. Это была дешифровка вражеского радиосигнала.

      – Вряд ли есть нужда говорить вам, до какой степени это секретно, – предупредил Дигби.

      – Нужды нет.

      – Полагаю, кроме датского вы знаете еще и немецкий.

      Она кивнула.

      – В Дании все школьники учат немецкий, английский и еще латынь. – Она вгляделась в текст. – Информация от Фрейи?

      – Вот что для нас загадка. Это ведь не немецкое слово. Я думал, может, оно из группы скандинавских языков.

      – Так и есть, – кивнула Хермия. – Фрейя – это норвежская богиня. Точнее, Венера викингов, богиня любви.

      – Вот как, – задумчиво произнес Дигби. – Уже что-то, хотя я не вижу, что это нам дает.

      – А в чем дело?

      – Слишком много бомбардировщиков у нас сбивают.

      Хермия нахмурилась.

      – Я читала о последнем большом рейде в газетах. Пишут, это успех.

      Дигби посмотрел ей в глаза.

      – Понятно, – вздохнула она. – Вы не говорите правды газетчикам.

      Он опять не отозвался.

      – В сущности, все мои представления о бомбардировках – результат пропаганды, – продолжила она. – А дело, видимо, в том, что они полностью провалились. – Как назло, он и тут не стал ей перечить. – Да ради Бога, сколько же самолетов мы теряем?

      – Пятьдесят процентов.

      – Господи! – Хермия отвела глаза. У летчиков наверняка есть невесты… – Но послушайте! Если так пойдет дальше…

      – Вот именно.

      – Фрейя