Полет шершня. Кен Фоллетт

Харальд, и отец, имели внушительный рост. Рядом с ними Арне, которому немного недоставало до метра восьмидесяти, казался низковатым.

      – Я хочу тебе кое-что сыграть, – признался Харальд.

      Арне встал со стула, и Харальд занял его место у пианино.

      – Выучил с пластинки, которую кто-то принес в школу. Знаешь Мэдса Кирке?

      – Он двоюродный брат моего сослуживца Поуля.

      – Точно. Так вот он – представляешь? – открыл американского пианиста по имени Кларенс Пайнтоп Смит. – Харальд помедлил. – А что сейчас старик делает?

      – Пишет на завтра проповедь.

      – Годится.

      Из пасторского дома, стоящего метрах в пятидесяти от церкви, пианино не услыхать, да и вряд ли пастор оторвется от своих занятий, чтобы зачем-то пройтись до церкви, к тому же в такую погодку. И Харальд заиграл буги-вуги. Пространство церкви наполнилось страстными гармониями американского юга. Харальд был рьяный пианист, хотя мать и говорила, что рука у него тяжелая. Играя, он не усидел, поднялся, ногой отпихнул стул, да так, что тот повалился, и продолжил играть стоя, согнув над клавиатурой свое длинное тело. Так он больше мазал по клавишам, но ошибки мало что значили, если держать нужный ритм. Он жахнул последний аккорд и сказал по-английски: «That’s what I’m talkin’ about!» – в точности как Пайнтоп на пластинке.

      – Недурно! – расхохотался Арне.

      – Ты бы слышал оригинал!

      – Пойдем постоим на крыльце. Я покурю.

      Харальд встал.

      – Старику это не понравится.

      – Мне двадцать восемь, – пожал плечами Арне. – Я достаточно взрослый, чтобы отец не диктовал мне, что делать.

      – Я-то с этим согласен… А он?

      – Что, боишься?

      – Конечно, боюсь. И мама боится, и все до исключения жители острова боятся… Даже ты.

      – Ну ладно, может, немного. – Арне ухмыльнулся.

      Они вышли из церкви, укрывшись от дождя под маленьким портиком. На дальнем конце песчаного участка темнел силуэт пасторского дома. В ромбовидном окошке, врезанном в кухонную дверь, светился огонек. Арне вынул пачку сигарет.

      – Есть что-то от Хермии? – поинтересовался Харальд.

      Арне был обручен с английской девушкой, которую больше года не видел, с тех пор как немцы оккупировали Данию.

      Арне покачал головой.

      – Я пытался ей написать. Раздобыл адрес британского консульства в Гетеборге. – Датчанам разрешалось посылать письма в нейтральную Швецию. – На конверте надписал ее имя, будто она живет в этом доме, а что там консульство – не указал. Думал, им меня не поймать, но не тут-то было. Цензоры не дураки. Командир вернул мне мое письмо и сказал, что если я еще раз выкину что-то подобное, меня отдадут под трибунал.

      Харальду Хермия нравилась. Некоторые из подружек Арне были, как бы это сказать, туповатые блондинки, но у Хермии имелись и мозги, и характер. В первую их встречу Харальд робел перед ее яркой красотой и прямой манерой общения, но она завоевала его сердце тем, что обращалась с ним как с мужчиной, а не с чьим-то там