Память воды. Ирина Ширяева

сейчас эта книжность… Зачем? Как глупо…Как глубоко засела в умном мальчике эта книжность… Что даже в такой момент…

      Нет, не глупо. Наверное, Толстой тоже видел это небо… Когда стрелял и падал… Над Севастополем видел… А он видит сейчас – здесь… Меняются причины для человеческих распрей, а небо остаётся… Одно на всех… С одной на всех… истиной? Утешением?

      С белыми облаками…

      Люди в окопах читают белые письма от любимых… А потом бегут и убивают друг друга… Бросают белые письма, чтобы упасть на белый снег и уже не встать… Брошенные листки трепещут им вслед своими крылышками: зачем? зачем? И остаются без ответа. Темнеют от горя и превращаются в серые похоронки…

      Письма не могут спасти. Но лягут белой облаткой на рану… Смягчат боль и горечь рокового часа…

      Но что это?

      Страшный, нарастающий свист… И сразу неподалёку – грохот разорвавшегося артиллеристского снаряда.

      Зачем стреляют по этому пустынному снежному полю? На котором, вероятно, кроме трупов, никого нет? Артподготовка перед новым наступлением? Чьим? Чья это артиллерия – немецкая, наша? Откуда бьют?

      Голова кружилось всё больше. Дыхание рвалось. Не понять.

      Опять грохот. Он увидел грязное облако взрыва, поднимающееся к небу. Со всеми ошмётками земли, снега и человеческих организмов.

      Казалось, будто это страшное облако собралось встроиться в вереницу плывших по небу безмятежно-белых собратьев. Стать одним из них. Нет, не притвориться, а именно – стать. Преобразиться.

      И, прежде, чем прозвучал следующий взрыв, он понял, что с ним будет.

      Он станет облаком. Частью этого мудрого неба.

      И это совсем не стра…

      Грохот взрыва.

      … Очнулся Влад от громких аплодисментов. Пару минут усиленно соображал: где он и что происходит?

      На сцене, взявшись за руки, кланялись улыбающиеся, раскрасневшиеся артисты. Вместе с ребятами на поклоны вышел импозантный моложавый мужчина – наверное, режиссёр. Ранняя седина и трость только придавали ему шарма.

      По ходу, спектакль окончился.

      Влад уже привычно потряс головой. Ну и вштырило! Он ведь и впрямь почувствовал себя частью того, что происходит на сцене. Да какое там – на сцене! От сцены он далеко улетел… В замёрзшее поле, взрывы, боль… и некое ощущение прозрения, что ли…

      Выходит, он каким-то непостижимым образом стал частью сложного мира, созданного авторами этого спектакля. А всё из-за взгляда хорошенькой лицедейки. Если разобраться. Не, здорово у неё получилось, ничего не скажешь! Но как можно такого достичь? Это уникальная способность какая-то или актёрский талант?

      Ведь для получения столь мощного эффекта… Для того то есть, чтобы он провалился куда-то между явью и навью… Она должна быть либо гениальной актрисой… Либо… Точно – экстрасенсом!

      Интересно, Вика только на него так воздействовала?..

      Влад оглянулся на зрительный зал. Народ восторженно аплодировал, даже нёс цветы и кричал «браво». Но такого ошарашенного вида, какой был, должно быть, сейчас у него, ни у