Кель. Александр Накул

творится – купола искрят, мертвые встают, а живые пропадают. Да уж… Ну ладно, с этим потом. Сначала надо разобраться с первым слоем… Так вот, послушай – у меня к тебе вопрос…

      Барсучонок сжал под столом кулаки.

      – У вас в классе новая девочка, Диана Кель, – говорил директор. – Мне сказали, что ты с ней дружишь. Так вот – расскажи мне, пожалуйста, что она за человек.

      ***

      Страх исчез. Так пропадает синий цветок газа, когда выключаешь плиту.

      – Я о ней почти ничего не знаю, – начал Барсучонок. – Увидел сегодня, когда шел на первый урок. Мы поговорили немного, совсем чуть-чуть…

      – …но почти подружились, – ответил директор. Он явно думал какие-то свои мысли. – А раньше ты ее нигде не видел?

      – Нет. Где я ее мог видеть?

      – Например, во сне.

      Виктор задумался.

      – Нет. Не помню!

      – Очень странно, очень-очень странно.

      – А что случилось-то?

      Глаза директора впились в лицо Барсучонка. Взгляд был такой, как будто Андрей Данилович собирался прочитать там разгадку.

      …Да, не все вопросы бывают удачными.

      – Эта Кель, – директор говорил очень медленно, – только что сорвала урок физкультуры. И так, как его еще никто не срывал за все двадцать лет моей педагогической практики!

      – Она что, подралась с кем-то?

      – Если бы подралась…

      ***

      Сама Диана даже и не думала делать что-то плохое. Как и все, она зашла в раздевалку, выбрала себе шкафчик, поставила туда портфель, положила на скамейку мешок с формой. Потом сняла пиджак и повесила его на крючок.

      Тут-то все и обомлели.

      Под пиджаком, поверх белого свитера, – новенькая перевязь с кобурой веселенького оливкового цвета. Из кобуры торчала серебристая рукоятка, а рядом, в гнездах, лежали две дополнительные обоймы. И еще три гранаты – на тот случай, если противник под парту спрячется.

      В раздевалке сразу стало тихо. Будто огромная тяжелая волна молчания хлынула в комнату и затопила ее до самого потолка.

      Первой захихикала Чиквина. Потом еще кто-то. Бухнулся на пол чей-то кроссовок. Заскрипели половицы – Карпинская отступала к выходу, а Болтунович – к окну.

      ***

      – С Болтунович все хорошо? – спросил на этом месте Барсучонок.

      – Да, в этот раз обошлось без жертв… – Директор произнес это с такой гордостью, словно это было его заслугой. – И если на то пошло – откуда этот вопрос? Ты о ней беспокоишься?

      – Как не беспокоиться о человеке, который перед тобой в классном журнале стоит?

      – А, понятно.

      ***

      Диана обернулась.

      – Почему все смеются?

      Смех стих. И даже Болтунович замерла на одной ноге, как окаменевшая балерина.

      – Как скажете. – Кель развернулась обратно, сняла перевязь и тоже повесила в шкафчик.

      – А… оно настоящее? – нарушила молчание Вьюн.

      – Конечно!

      – Можешь показать?

      – Сейчас, переоденусь и покажу. Но пострелять не дам, имейте в виду. Оружие